Сцилла и Харибда

читайте статью Поэма Гомера «Одиссея» – краткое содержание

Дав кормчему курс от Планктов на стоящий невдалеке утёс, Одиссей благоразумно умолчал о Сцилле, жившей на нём, по словам Цирцеи: если бы сказал он о ней, от страха побросали бы гребцы весла и, перестав грести, праздно столпились бы внутри корабля в ожидании беды неминучей. Теперь предстояло пловцам войти в узкий пролив между двух скал. До широкого неба восходит одна из них, густые, никогда не редеющие облака окружают острую вершину ее; никогда не бывает на ней светел воздух, ни летом, ни зимой; не взойдет на эту скалу и не сойдет с нее ни один смертный, будь он с двадцатью руками и имей двадцать ног. В середине скалы была пещера, в которой жила страшная Сцилла. Без умолку пронзительно лает она, подобно молодому щенку. У нее двенадцать лап, на плечах же косматых поднимается шесть длинных гибких шей, на каждой торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы, частые, острые, полные черною смертью. Все головы свои Сцилла выдвинула из пещеры; лапами шаря кругом, по скале, обливаемой морем, ловит она дельфинов и тюленей и других могучих подводных чуд. Против этой скалы, на выстрел из лука, стояла другая, гораздо ниже первой. Растет на ней дикая широколиственная смоковница; под нею каждый день волнует море Харибда, три раза поглощая и трижды извергая соленую влагу. Когда извергает она воду, как в котле, со свистом кипит она, клокоча, и пена быстро взлетает на вершины обоих утесов. Когда же Харибда глотает волны соленого моря, открывается вся ее внутренность, перед зевом сшибаются волны, а в недрах утробы кипят тина и черный песок.

Корабль Одиссея между Сциллой и Харибдой. Итальянская фреска XVI века

Когда корабль вошел в страшный пролив между скалами Сциллы и Харибды, Одиссей, забыв повеление Цирцеи, накинул латы на плечи, схватил два медноострых копья и подошел к корабельному носу, думая, что с этой стороны нападет на корабль Сцилла, чтобы похитить друзей его. Но как ни всматривался он в пещеру, нигде не видал чудовища. Продвигаясь между скал и в ужасе устремив взоры на страшный водоворот Харибды, незаметно подошли они к самому утесу Сциллы. Разом похитило чудовище шестерых ахейцев, самых сильных и доблестных. Когда обратил Одиссей взор свой назад, то успел лишь заметить, как, схваченные Сциллой, барахтались они руками и ногами, и услышать, как в страхе призывали они его имя. Как трепещет пойманная на уду и брошенная на берег рыба, так трепетали они в высоте, унесенные жадной Сциллой. Там, перед входом в пещеру, сожрала она их: напрасно прокричали они имя вождя своего, напрасно простирали к нему руки. Громко зарыдали Одиссей и друзья его при виде этого страшного зрелища, но помочь беде было уже невозможно. Быстро поплыли они далее, чтобы как можно скорее удалиться от страшного пролива между Сциллой и Харибдой.

40. Скилла и Харибда. Остров Тринакрия

Сладкие песни сирен. Знал Одиссей со слов Кирки, что вскоре предстоит ему плыть мимо острова, где живут сирены, полуженщины-полуптицы. Сладкозвучными песнями заманивают они мореходов на свой остров, а затем разрывают острыми когтями на части. Ни один человек никогда не миновал этого острова живым.

Хотелось Одиссею послушать необыкновенные песни. И вот залепил он своим товарищам уши воском, чтобы не слышали они волшебных голосов, а себя приказал привязать к мачте крепкими канатами и, что бы он ни делал, ни в коем случае не отвязывать. Быстро понесся корабль мимо острова, и послышались с него чудные звуки:

К нам. Одиссей богоравный, великая слава ахеян, К нам с кораблем подойди; сладкопением сирен насладися. Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец, Сердцеусладного пенья на нашем лугу не послушав, Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, много сведав: Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится.
Одиссей и сирены

Так пели сирены; покорен был Одиссей их пением, стал рваться из канатов, знаками показывать, чтобы товарищи освободили его. Но еще сильнее налегли они на весла, и лишь тогда отвязали Одиссея, когда скрылся из виду страшный остров и не стало слышно пения.

Скилла и Харибда. Спокойно плыл дальше корабль, но знал Одиссей, что еще более страшная опасность ждет впереди. Корабль должен был пройти через узкий пролив между двумя скалами. На одной из них жила в пещере чудовищная Скилла. Шесть собачьих голов имела она на шести длинных, извивающихся шеях, по три ряда острых зубов было в каждой пасти. С каждого корабля, проходившего мимо, захватывала она сразу по шесть человек и проглатывала их. Еще страшнее была притаившаяся под другим утесом Харибда. Трижды в день заглатывала она воду вместе со всем, что в ней находится, и трижды извергала ее назад. Целые корабли проваливались в ее бездонное брюхо.

И вот послышался вдали ужасный шум: это бушевала Харибда. Приказал Одиссей своим спутникам держаться поближе к другому утесу, о Скилле же не сказал ни слова. Бледные от ужаса смотрели путники на Харибду; волны клокотали около ее пасти, а в глубоком чреве, как в котле, кипели морская тина и вода. В это время вытянула все свои шеи ужасная Скилла и схватила шестерых товарищей Одиссея; мелькнули в воздухе их ноги, замер протяжный крик… Но вот остался позади ужасный пролив, снова впереди спокойное море.

Месяц на острове Тринакрия. Не хотел Одиссей останавливаться на острове Тринакрия, помня, о чем предупреждал его Тиресий. Но Эврилох сказал от имени остальных матросов: “Жестоко поступаешь ты, Одиссей! Сам ты словно отлит из меди, не знаешь усталости, — мы же простые люди, уже много ночей спим на корабле, а теперь хотим выйти на берег, отдохнуть там и подкрепиться. А завтра с зарей продолжим наше плавание”.

Понимал Одиссей, что не миновать им беды, но не стал спорить с товарищами. Пристали они к острову и вытащили на берег корабль. Переночевали здесь, а утром началась страшная буря, и не было никакой возможности выйти в море. Дули ветры целый месяц. Вышли у Одиссея и его спутников все припасы; все сильнее их мучил голод. Но следил Одиссей, чтобы не трогали они быков Гелиоса. Однажды заснул Одиссей, а тем временем его спутники решили убить быков, а чтобы не гневался Гелиос — отнести после возвращения драгоценные дары в его храм.

Преступление против богов. Проснулся Одиссей, почувствовал запах жареного мяса и понял, что совершили его спутники преступление перед богами, обрекли себя на гибель. Особенно убедило его в том страшное знамение, которое послали боги: как живые двигались шкуры быков, а мясо издавало жалобное мычание. Спаслись спутники Одиссея от голода, а вскоре и буря прекратилась, можно было пускаться в путь.

Но только скрылся из глаз остров — собрал громовержец Зевс над кораблем тяжелые тучи. С воем налетел ветер, как трость сломалась мачта, сверкнула молния — и лишь щепки остались от корабля. Успел Одиссей ухватиться за обломок мачты, и понесло его по волнам. Девять дней носило его из конца в конец по безбрежному морю, чуть не попал он в пасть Харибды, и, к счастью, не заметила его Скилла. Наконец, прибило его к какому-то берегу.

Автор статьи: Александр Фирцев Интернет-маркетолог, редактор сайта «На доступном языке»
Дата публикации:21.09.2018

Каждому приходилось сталкиваться с ситуацией, из которой, как кажется, на первый взгляд, нет выхода. Это как находиться между двух огней: выбор сделать надо, ищешь меньшее из зол или вариант с минимальными последствиями, но, как ни анализируя и просчитывая свои действия, понимаешь, в любом случае нужного «выхода» нет.

Такой расклад жизненной ситуации часто описывают известной фразой: оказаться «между Сциллой и Харибдой». Почему названия именно этих горных хребтов в итальянском проливе стали основой фразеологического оборота, и откуда появилось само выражение, будет описано ниже.

Значение фразеологизма

Находиться «между Сциллой и Харибдой» – значит оказаться в ситуации, выхода из которой нет изначально. Такая тупиковая обстановка обусловлена отсутствием выбора: какое бы решение ни принял, по какому бы пути ни пошёл, всё равно окажешься в проигрыше.

Значение фразеологизма часто сравнивают с другими схожими выражениями: «между двух огней», «между молотом и наковальней». Прямая общая трактовка: быть заложником между враждующими сторонами, когда опасность исходит с обеих сторон.

Происхождение фразеологизма «между Сциллой и Харибдой»

Фразеологизм пришел в художественную речь из древнегреческой мифологии. Сцилла и Харибда – названия гор, величие которых нельзя не заметить у подножия пролива. Утёс Сцилла был местом обитания многоголового чудовища огромного размера.

Чтобы не попасть в зубы морского зверя, морякам нужно было плыть ближе к противоположной скале – Харибде. Но и тут мореплавателей ждала опасность: недовольная богиня воды не пропускала путников мимо своего утеса, она водоворотами и высокими волнами топила их корабли.

В результате образовавшейся такой двойной опасности в Мессинском проливе, считалось, что нет возможности пересечь его без людских потерь, третьего варианта пути не было.

Поэтому, со временем, нахождение в любой безвыходной ситуации, стали кратко описывать, как «оказаться между Сциллой и Харибдой».

Современное объяснение мифа

Мессинский пролив, разделяющий остров Сицилию и полуострова, считался опасным местом, но, не по причине обитания морских чудовищ, а по своим природным аномалиям.

Каменное и скалистое дно в совокупности с быстрым течением образовывали опасные водовороты, которые для моряков считались губительными.

Какое бы судно ни пересекало пролив, в случае возникавшего водоворота, корабль затягивало вместе с его матросской дружиной, не давая и шанса на спасение.

В наше время место ставшее основой для фразеологизма «между Сциллой и Харибдой» выглядит как-то так:

Значение выражения «Между Сциллой и Харибдой»

Между Сциллой и Харибдой — очутиться в окружении враждебных сил, безвыходное положение, поскольку если удасться избежать Сциллы, обязательно попадешь к Харибде.
История выражения связана с древнегреческой легендой, согласно которой на обоих берегах узкого Мессинского пролива, отделяющего восточный берег Сицилии от южного берега Калабрии обитали чудовища Сцилла и Харибда, охотившиеся на мореплавателей.

Сцилла жила в пещере под одной из скал, имела шесть голов на длинных шеях, три ряда острых зубов в каждой пасти, двенадцать ног и лаяла, как собака. Когда-то она была красивой девушкой, дочерью богов, но не повезло — оказалась на пути волшебницы, превратившей её из ревности в такое вот страшилище.

Харибда тоже некогда была прекрасной дочерью Посейдона и Геи. Её изуродовал, непонятно, правда, за что, сам верховный бог греческого пантеона Зевс. Обреталась Харибда под смоковницей и кормилась тем, что заливала свое огромное чрево бурлящим потоком воды и извергала черные волны. Сцилла и вовсе пожирала все живое.

Вот как описал всё это безобразие Гомер

«После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба
Острой вершиной восходит одна, облака окружают
Темносгущенные ту высоту, никогда не редея.
Там никогда не бывает ни летом, ни осенью светел
Воздух; туда не взойдет и оттоль не сойдет ни единый
Смертный, хотя б с двадцатью был руками и двадцать
Ног бы имел, — столь ужасно, как будто обтесанный, гладок
Камень скалы; и на самой ее середине пещера,
Темным жерлом обращенная к мраку Эреба на запад;
Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный;
Даже и сильный стрелок не достигнет направленной с моря
Быстролетящей стрелою до входа высокой пещеры;
Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая,
Визгом пронзительным , визгу щенка молодого подобным ,
Всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться
Страшно не людям одним, но и самым бессмертным. Двенадцать
Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых
Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой
Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы,
Частые, острые, полные черною смертью, сверкают;
Вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры,
Всеми глядит головами из лога ужасная Скилла.
Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем,
Ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных
Чуд, без числа населяющих хладную зыбь Амфитриты.
Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает.
Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный:
Ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука.
Дико растет на скале той смоковница с сенью широкой.
Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда,
105Три раза в день поглощая и три раза в день извергая
Черную влагу. Не смей приближаться, когда поглощает:
Сам Посейдон от погибели верной тогда не избавит»
(Гомер, «Одиссея», песнь двенадцатая)

Впрочем, существуют у этого фразеологизма и другие объяснения.

Сцилла и Харибда — два утеса на берегах пролива в Средиземном море, которые соединялись, как только между ними оказывалось какое-нибудь судно.

Сцилла и Харибда — утес и водоворот в Сицилийском проливе. Если путешественникам удавалось миновать скалу, они обязательно попадали в водоворот.