Стихотворение про поэта

Поэты о поэзии

ПОЭТЫ О ПОЭЗИИ (СЕРЬЁЗНО И НЕ ОЧЕНЬ…)
Cегодня я хочу вам рассказать о том, как высказывались о поэзии, какие стихи писали об этом, какую роль отводили себе в поэзии те, для кого она стала частью жизни или даже всецело заменила жизнь. Поэты о поэзии, о процессе написания стихов, о муках творчества, о рифмах и музах. А чтобы эта информация вас не слишком утомляла, буду перемежовывать её короткими весёлыми историями и анекдотами.
Именно с такой маленькой истории и начну.
«Ты побледнел, похудел, оброс, никуда не ходишь…
Что ты делаешь целыми днями?
— Пишу стихи.
— Ну и чудак! Зачем так мучиться, если за копейки можно купить готовые?!»
Каждый из Вас, наверное, задавал себе этот вопрос: «Зачем я пишу?» В данном случае имеется ввиду литература, но в более широком смысле вопрос относится вообще к творчеству.
Одна из причин, безусловно, сводится к тому, что человеку есть о чем рассказать другим людям (1), другая — человек наделен незаурядными способностями выражать и передавать свои мысли, чувства, мироощущения и жизненный опыт (2), третья — человек находит особое удовольствие в творческом самовыражении (3), четвертое — наличие здорового творческого эго, проявляющегося в необходимости быть услышанным (то бишь прочитанным), понятым и оцененным по достоинству (4). Вероятно, есть и пятая, и шестая, и сотая причины. У каждого они свои.
Сегодня я попытаюсь рассказать Вам о том, как отвечали на этот вопрос наши великие (и не очень), известные всему миру (и совсем неизвестные, по крайней мере, для меня) предшественники.
Один из таких неизвестных (для меня) поэтов Владимир Шилин, со стихов которого, я и начну, пожалуй.
Вот ты берёшь бумаги лист,
Мечтатель, труженик, художник,
А день осенний очень мглист,
Того гляди, сорвётся дождик!
Не торопи своё перо
Скользить поспешно по бумаге,
Вон жёлтый свет сверкнул хитро,
К окошку подлетел в отваге;
Вон чей-то голос прозвучал –
К нему прислушаться не худо!
Бумаги лист – живой причал
Мечты, летающей повсюду.
Что на него ты нанесёшь
С лихим упорством непоседы?
Ещё есть в мире тьма и ложь,
Ещё не все изжиты беды…
И в эту утреннюю тишь,
Где клёна лист горит случайный,
О чём ты миру возвестишь,
Какие вновь откроешь тайны?
Но если жизни суета
Всю душу у тебя изъела –
Не порть бумажного листа,
Найди себе другое дело!
Себя напрасно не неволь,
Не надо напускной отваги –
Пускай всегда любовь и боль
Перо твоё влекут к бумаге!
***************************
Далее, хочу предложить Вашему вниманию строчки всем известного детского поэта С.Я. Маршака, который высказывает совсем недетские мысли по этому поводу
Дыхание свободно в каждой гласной,
В согласных — прерывается на миг.
И только тот гармонии достиг,
Кому чередованье их подвластно.
Звучат в согласных серебро и медь.
А гласные даны тебе для пенья.
И счастлив будь, коль можешь ты пропеть
Иль даже продышать стихотворенье.
****************************
Свои стихи, как зелье,
В котле я не варил
И не впадал в похмелье
От собственных чернил.
Но четко и толково
Раскладывал слова,
Как для костра большого
Пригодные дрова.
И вскоре — мне в подарок,
Хоть я и ожидал,—
Стремителен и ярок,
Костер мой запылал.
*****************************
Известный советский поэт, написавший множество стихов о ВОВ, о подвиге простого человека в годы лихолетий и страданий, Давид Самойлов проникновенно делится секретом творчества.
Дай выстрадать стихотворенье!
Дай вышагать его! Потом.
Как потрясенное растенье,
Я буду шелестеть листом.
Я только завтра буду мастер,
И только завтра я пойму,
Какое привалило счастье
Глупцу, шуту, бог весть кому,-
Большую повесть поколенья
Шептать, нащупывая звук,
Шептать, дрожа от изумленья
И слезы слизывая с губ.
*********************
ВДОХНОВЕНЬЕ
Жду, как заваленный в забое,
Что стих пробьется в жизнь мою.
Бью в это темное, рябое,
В слепое, в каменное бью.
Прислушиваюсь: не слыхать ли,
Что пробиваются ко мне.
Но это только капли, капли
Скользят по каменной стене.
Жду, как заваленный в забое,
Долблю железную руду,-
Не пробивается ль живое
Навстречу моему труду?..
Жду исступленно и устало,
Бью в камень медленно и зло…
О, только бы оно пришло!
О, только бы не опоздало!
*************************
Интересный факт истории: выдающийся русский писатель Иван Бунин в 1933 получил Нобелевскую премию в области литературы за поэтический перевод «Песни о Гайавате» Генри Лонгфелло.»Песня о Гайавате» — свод преданий североамериканских индейцев в духе, ритмике и ме-лодике карело-финской «Калевалы».
Таким образом, премия присуждена русскому поэту — за перевод с английского языка — индейского эпоса — в духе карело-финской «Калевалы».
Как бы, в подтверждение этого, высказывается и В. Гюго, писатель и поэт, живший и творивший задолго до Бунина.
В творении поэта,
Как в эхе горестном, нашли себе исход
Все чаянья земли, всё то, о чём планета
Кричит, поёт, твердит, пока во мраке ждёт.
**********************
Поэты не только пытаются разобраться в себе, в своих мыслях и стихах, но и, разобравшись, делятся накопленными жизненными опытом и знаниями с нами.
Валерий Брюсов
ЮНОМУ ПОЭТУ
Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее — область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь моих три завета,
Молча паду я бойцом побежденным,
Зная, что в мире оставлю поэта.
Очень много и поучительно пишет о поэзии и поэтах ещё один неизвестный широкому кругу читателей человек — Илья Сельвинский.
Не я выбираю читателя. Он.
Он достает меня с полки.
Оттого у соседа тираж — миллион.
У меня ж одинокие, как волки.
Однако не стану я, лебезя,
Обходиться сотней словечек,
Ниже писать, чем умеешь, нельзя —
Это не в силах человечьих.
А впрочем, говоря кстати,
К чему нам стиль «вот такой нижины»?
Какому ничтожеству нужен читатель,
Которому стихи не нужны?
И всё же немало я сил затратил,
Чтоб стать доступным сердцу, как стон.
Но только и ты поработай, читатель:
Тоннель-то роется с двух сторон.
********************
Поэзия — горячий цех,
В котором место есть для тех,
Кто ночью и при свете дня
Прожить не может без огня.
Пусть слабодушные уйдут,
Их обиталище не тут.
Пускай покинет нас делец:
Огонь — не золотой телец.
За слабодушным и дельцом
Ленивец пусть уйдёт с глупцом.
Здесь не надёжен их успех:
Поэзия — горячий цех.
*********************
Поэт, изучай своё ремесло,
Иначе словам неудобно до хруста,
Иначе всё вдохновенье на слом!
Без техники нет искусства.
Случайности не пускай на порог,
В чёткости каждого слова уверься.
Единственный
возможный
в жизни
порок —
Это порок сердца.
************************
Тихо-тихо идут часы,
За секундой секунду чеканя;
Четвертушки бумаги чисты,
Перья
дремлют
в стакане.
Как спокойно. Как хорошо.
Взял перо я для тихого слова.
Но как будто я поднял ружьё:
Снова пламя, видения снова —
И опять штормовые дела,
В тихой комнате буря и клики.
Берег письменного стола,
Океан за ним — тихий. Великий!
***************************
Очень понравились мне стихи Роберта Рождественского, практически нашего с Вами современника, поэта очень известного, у меня он даже ассоциируется с целой эпохой в истории советской литературы.
Помогите мне, стихи!
Так случилось почему-то:
на душе
темно и смутно.
Помогите мне,
стихи.
Слышать больно.
Думать больно.
В этот день и в этот час
я —
не верующий в Бога —
помощи прошу у вас.
Помогите мне,
стихи,
в это самое мгновенье
выдержать,
не впасть в неверье.
Помогите мне,
стихи.
Вы не уходите прочь,
помогите, заклинаю!
Чем?
А я и сам не знаю,
чем вы можете
помочь.
Разделите эту боль,
научите с ней расстаться.
Помогите мне
остаться
до конца
самим собой.
Выплыть.
Встать на берегу,
снова
голос
обретая.
Помогите…
И тогда я сам кому-то помогу.
***************
Смеркается.
Пахнет леском перегретым…
Но я не об этом!
Совсем
не об этом.
Я знаю, как трудно рождается
слово.
Когда оно истинно.
И безусловно.
Прозрачно.
Пока что ни в чем не повинно.
А ты,
надрываясь, грызешь пуповину
и мечешься:
— Люди!
Вы слово
искали.
Берите!
Пока его не затаскали.
Скорее!
Пусть кто-нибудь станет
пророком…
Нависла жара над высоким порогом.
Кукушка старается:
чет или нечет.
У самого уха стрекочет кузнечик.
Шуршит муравейник.
Ворона фальшивит.
И стебель цветка под пчелою
пружинит.
Готовятся к полднику жители ясель.
Зеленою тучею кажется ясень.
Он что-то бормочет надменно
и глухо.
Он так величав,
что становится глупо
рядиться в пророка,
считаться поэтом…
Но я не об этом!
Совсем
не об этом.
*************************
Очень правдиво и жизненно, но в тоже время, и не без изящества, описывает творческий процесс революционный поэт Демьян Бедный
Бывает час: тоска щемящая
Сжимает сердце… Мозг — в жару…
Скорбит душа… Рука дрожащая
Невольно тянется к перу…
Всё то, над чем в часы томления
Изнемогала голова,
Пройдя горнило вдохновения,
Преображается в слова.
Исполненный красы пленительной,
И буйной мощи, и огня,
Певучих слов поток стремительный
Переливается, звеня.
Как поле, рдеющее маками,
Как в блеске утреннем река,
Сверкает огненными знаками
Моя неровная строка.
Звенит ее напев рыдающий,
Гремит призывно-гневный клич.
И беспощаден взмах карающий
Руки, поднявшей грозный бич.
Но — угасает вдохновение,
Слабеет сердца тетива:
Смирив нестройных дум волнение,
Вступает трезвый ум в права,
Сомненье точит жала острые,
Души не радует ничто.
Впиваясь взором в строки пестрые,
Я говорю: не то, не то…
И, убедясь в тоске мучительной,
Косноязычие кляня,
Что нет в строке моей медлительной
Ни мощи буйной, опьянительной,
Ни гордой страсти, ни огня,
Что мой напев — напев заученный,
Что слово новое — старо,
Я — обессиленный, измученный,
Бросаю в бешенстве перо!
***********************
Будучи вместе с Данте родоначальником европейского Возрождения, Петрарка считал, что его прославит в веках, подобно гомеровской «Илиаде», его эпическая поэма «Африката», посвящённая победе Рима над Карфагеном и написанная на латыни. Однако сейчас о его поэме мало кто знает. Славу Петрарки составляет сборник его сонетов «Канцоньере» — образец возвышенной и всепоглощающей любовной лирики. Все сонеты Петрарка посвящал своей возлюбленной — Лауре, которую он видел издалека всего один раз в своей жизни и которую потом воспевал в течение 21 года, несмотря на то, что Лаура была замужем за другим и имела от своего мужа 11 (!) детей.
Вот Вам ярчайший пример того, какое место в жизни и творчестве поэта занимают женщины. Поэтому, слово женщине — Марине Цветаевой.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
***********************
В унисон практически звучат строчки, которые написаны Расулом Гамзатовым и Андреем Вознесенским:
Мои стихи не я вынашивал,
Бывало всякое, не скрою:
Порою трус пером их сглаживал,
Герой чеканил их порою.
Влюбленный их писал возвышенно
И лжец кропал, наполнив ложью,
А я мечтал о строках, писанных,
Как говорят, рукою божьей.
(Гамзатов)
************************
Стихи не пишутся — случаются,
как чувства или же закат.
Душа — слепая соучастница.
Не написал — случилось так.
(Вознесенский)
*************************
Один из моих любимых поэтов, Сергей Есенин, имел на этот счёт своё личное мнение, высказанное в следующих строчках.
Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда мать,
Кто людей, как братьев любит
И готов за них страдать.
Он все сделает свободно,
Что другие не могли.
Он поэт, поэт народный,
Он поэт родной земли!
************************
Одного известного писателя, пересекавшего границу, спросил жандарм, заполняющий анкету:
— Чем вы занимаетесь?
— Пишу.
— Я имею в виду, чем вы зарабатываете себе на жизнь?
— Пером.
— Таким и запишем: «Торговец перьями».
Анна Ахматова с лёгкой иронией пишет о «работе поэта».
Подумаешь тоже работа, —
Беспечное это житьё:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за своё.
И чьё-то весёлое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой
И всё — у ночной тишины.
********************
Один поэт рассказывает своему другу:
— Поздравь меня, я закончил новую поэму.
— И как она называется?
— Она настолько хороша, что я её так и назвал «Хорошо!»
— Шутишь? Ты что никогда не слыхал про Маяковского?
— Просто поразительно! Мне уже говорили про этого парня, когда я ещё писал «Облако в штанах»!
Владимир Маяковский
О ПОЭТАХ
Стихотворение это —
одинаково полезно и для редактора
и для поэтов
Всем товарищам по ремеслу:
несколько идей
о «прожигании глаголами сердец
людей»
Что поэзия?!
Пустяк.
Шутка.
А мне от этих шуточек жутко.
Мысленным оком окидывая Федерацию –
Готов до боли визжать и драться я.
Во всей округе –
Тысяч двадцать поэтов изогнулися в дуги,
От жизни сидячей высохли и жгут.
Изголодались.
С локтями голыми,
Но денно и нощно
Жгут и жгут
Сердца неповинных людей «глаголами».
Написал.
Готово.
Спрашивается – прожёг?
Прожёг!
И сердце и даже бок.
Только поймут ли поэтические стада,
Что сердца
сгорают –
исключительно от стыда.
Посудите:
сидит какой-нибудь верзила
(мало ли слов в России есть?!).
А он
вытягивает,
как булавку из ила,
пустяк,
который полегше зарифмоплесть.
А много ли в языке такой чуши,
Чтоб сама
колокольчиком
лезла в уши?!!
Выберет…
и опять отчёсывает вычески,
чтоб образ был «классический»,
«поэтический».
Вычешут…
и опять кряхтят они:
любят ямбы редактора лающиеся.
А попробуй
в ямб
пойди и запихни
какое-нибудь слово,
например «млекопитающееся».
Потеют как следует
над большим листом.
А только сбоку
на узеньком клочочке
Коротенькие строчки растянулись глистом.
А остальные –
одни запятые да точки.
Хороший язык взял да искрошил,
зря только на обучение тратил гроши.
В редакции
Поэтов банда такая,
Что у редактора хронический разлив жёлчи.
Банду локтями,
Дверями толкают,
курьер орёт «Набилось сволочи!»
Не от мира сего –
Стоят молча.
Поэту в редкость удачи лучи.
разве что редактор заталмудится слишком,
И врасплох удастся ему всучить
какую-нибудь
позапрошлогоднюю
залежавшуюся «веснишку».
И, наконец,
выпускающий,
над чушью фыркая,
режет набранное мелким петитиком
и затыкает стихами дырку за дыркой,
на горе родителям и на радость критикам.
И лезут за прибавками наборщик и наборщица.
Оно понятно –
Набирают и морщатся.
У меня решение одно отлежалось:
помочь людям.
А то жалость!
(Особенно предложение пригодилось к весне б,
когда стихом зачитывается весь нэп.)
Я не против такой поэзии.
Отнюдь.
Весною тянет на меланхолическую нудь.
Но долой рукоделие!
Что может быть старей кустарей?!
Как мастер этого дела
(ко мне не прицепитесь)
сообщу вам об универсальном рецепте-с.
(Новость та,
что моими мерами
поэты заменяются редакционными курьерами.)
Рецепт
(Правила просты совсем:
всего – семь.)
1. Берутся классики,
свёртываются в трубку
и пропускаются через мясорубку.
2. Что получилось, то
откидывают через решето.
3. Откинутое выставляется на вольный дух.
(Смотри, чтоб на «образы» не насело мух!)
4. Просушиваемое перетряхивается еле
(чтоб мягкие знаки чересчур не затвердели).
5 Сушится (чтоб не успело перевечниться)
и сыпется в машину:
обыкновенная перечница.
6. Затем
раскладывается под машиной
липкая бумага
(для ловли мушиной).
7. Теперь всё просто:
верти ручку,
да смотри, чтоб рифмы не сбились в кучку!
(Чтоб «кровь» к «любовь»,
«тень» ко «дню»,
чтоб аккуратненько
одна через одну.)
Полученное вынь и…
Готово к употреблению:
К чтению,
К декламированию,
К пению.
А чтоб поэтов от безработной меланхолии
вылечить,
Чтоб их не тянуло портить бумажки,
Отобрать их от добрейшего Анатолия Васильича
И передать
Товарищу Семашке.
*********************
— Маяковский! Вы считаете себя пролетарским поэтом, коллективистом, а везде пишете: я, я, я…
— А как вы думаете, Николай II был коллективистом? А ведь он всюду писал: «Мы, Николай II».
**********************
Владимир Маяковский
Поэзия — та же добыча радия.
В год добыча, в грамм труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
************************
Очень интересное наблюдение озвучил в своих стихах поэт Н. Глазков
Зачем нужны стихи? Кому какая польза
От ритма, рифм и прочих пустяков?
— А вы попробуйте запомнить столько прозы,
Сколько на память знаете стихов!
*************************
Валерий Брюсов
ПОЭТУ
Ты должен быть гордым, как знамя;
Ты должен быть острым, как меч;
Как Данте, подземное пламя
Должно тебе щеки обжечь.
Всего будь холодный свидетель,
На все устремляя свой взор.
Да будет твоя добродетель —
Готовность войти на костер.
Быть может, всё в жизни лишь средство
Для ярко-певучих стихов,
И ты с беспечального детства
Ищи сочетания слов.
В минуты любовных объятий
К бесстрастью себя приневоль,
И в час беспощадных распятий
Прославь исступленную боль.
В снах утра и в бездне вечерней
Лови, что шепнет тебе Рок,
И помни: от века из терний
Поэта заветный венок!
***********************
Вот вы, Иван Иванович, пишете свои стихи, бегаете по редакциям, а денег у вас никогда не бывает. Наверное, поэзия — неблагодарное занятие?
— Ну что вы, наоборот: очень даже благодарное. Какие стихи не приносишь в редакцию, редактор читает и говорит:
— Благодарю вас, не подходит!..
Фёдор Тютчев
ПОЭЗИЯ
Среди громов, среди огней,
Среди клокочущих страстей,
В стихийном, пламенном раздоре,
Она с небес слетает к нам —
Небесная к земным сынам,
С лазурной ясностью во взоре —
И на бунтующее море
Льет примирительный елей.
***********************
«Комната одного «непризнанного» поэта была завалена целым возом его неудачных стихов, от которых все отказались. Началась суровая зима, и печку надо было чем-то топить. Поэт с горя решил бросить в печку несколько пачек своих стихов, и она сразу же разгорелась. Тут заходит сосед и не может понять в чём дело.
— Что это вы делаете? — вскричал он, — это же ваш труд!
— Ну да! И я впервые в жизни грею руки на своих произведениях.»
Г.Р. Державин
НА РИФМОПЛЁТА
Видал ли, рифмоплёт, на рынке ты блины
Из гречневой муки, холодные, сухие,
Без соли, без дрожжей, без масла спечены,
И словом, чёрствые и жесткие такие,
Что в горло могут быть пестом лишь втолчены?
Не трудно ль — рассуди — блины такие кушать,
Не казнь ли смертная за тяжкие грехи?
Вот так-то, рифмоплёт, легко читать и слушать
Увы! твои стихи.
***************************
Критики — это маяки, которые уверенно указывают путь тем, кто в море, но сами никогда не решаются пуститься в плавание.
***************************
Сидят в ресторане два критика. В залу входит какой-то поэт.
— Это Андрей Белый, — шепчет один.
— Нет, пожалуй, Саша Чёрный.
Стоявший рядом официант, услышал это и говорит:
— Вот вы, господа, представились как известные критики, а белое от чёрного отличить не можете.
***********************
Издатель возвращает молодой даме её очередную рукопись и говорит:
— К сожалению, мы не можем сейчас опубликовать ваши стихи…
Расстроенная дама:
— Опять! Лучше скажите прямо — вы считаете меня графоманом?
Редактор, со вздохом:
— Ну, что вы, какой же вы графоман? Вы графовумен!
Ольга Ведерникова
Вперёд, к свободе рифм…
«Вперед, к свободе рифм! — воскликнул вдруг поэт, —
Долой замшелость строк, закостенелость формы!
Я отыщу, — сказал, — в конце туннеля свет,
Пиная по пути каноны, нравы, нормы.»
«Я гений, я поэт, я волен созидать,
Мне ненавистна ложь, я чужд житейской прозы.»
И с гордостью вписал в начатую тетрадь
Две рифмы: «кровь-любовь» и «розы и морозы»…
************************
И, как говорится, «под занавес» хотелось бы привести несколько цитат по этой теме.
«Любите искусство в себе, а не себя в исскустве».
К. Станиславский
«Уметь писать стихи ещё не означает быть поэтом. Все книжные магазины завалены доказательствами этой истины».
Виссарион Белинский
«Заслуга одних заключается в том, что они хорошо пишут, заслуга других в том, что они не пишут вообще».
Жан Лабрюйер
Так вот, прежде чем что-то написать, а не стоит ли подумать о последствиях.
К плохим поэтам издавна относились с иронией, а их творчество всегда было предметом насмешек. Считалось (и считается и поныне), чтобы писать стишёнки (крапать стишки) талант вовсе не обязателен. О бездарных поэтах ходили анекдоты, их «произведения» называли бумагомарательством, а самих авторов в народе именовали словами, многие из которых впоследствии перешли и в литературный язык:
рифмач, рифмотвор, рифмотворец, рифмоткач, рифмоплёт, рифмоплут, рифмопряд, , рифмоблуд, стихокропатель, стихоблуд, стихоткач,стихоплёт и др.
И всё же
А.С. Пушкин
ПОЭТУ
Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдёт минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм,
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечёт тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Один в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
Плюет пусть на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
(В ОБЗОРЕ ИСПОЛЬЗОВАНЫ МАТЕРИАЛЫ С ИНФОРМАЦИОННО-ПОЭТИЧЕСКОГО ПОРТАЛА «РУССКИЕ РИФМЫ», СТИХИ РАЗНЫХ АВТОРОВ И СОБСТВЕННЫЕ МЫСЛИ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ)
Игорь Солнцев

Поэт, поэтка, поэтесса? Феминитивы. Отвечают современницы. Ч. 1

«Скажите, как ее зовут?» Женщины, пишущие стихи, — о феминитивах и гендерной идентификации в литературном поле. Часть 1

Текст: Галина Рымбу
Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Споры о феминитивах в последнее время разгораются не только в социальных сетях, но и внутри профессиональных и культурных сообществ. Возможно, это знак новой трансформации русского языка? Полемика возвращает нас и к истории литературы начала XX века: почему Ахматова и Цветаева хотели называться «поэтами», а не «поэтессами»? Возможно, что сегодня мы можем посмотреть на эти слова по-другому. Так, слово «поэтесса» теряет уничижительные коннотации, а слово «поэт» для кого-то выступает знаком гендерной нейтральности письма (которую, к слову, часто ставит под сомнение феминистская литературная критика). 8 Марта прошло, но проблема осталась. Редакция «Года Литературы» решила спросить у пишущих сегодня поэтические тексты женщин, как они относятся к употреблению феминитивов «поэтесса», «поэтка» и др. в поле литературы.

В ОПРОСЕ УЧАСТВУЮТ: Ксения Букша, Оксана Васякина, Анна Голубкова, Алла Горбунова, Егана Джаббарова, Ирина Ермакова, Катя Капович, Ирина Котова, Лиза Неклесса, Евгения Риц, Дарья Серенко, Екатерина Симонова, Дарья Суховей, Наталия Черных, Татьяна Щербина.

Оксана Васякина

Мне важно использовать феминитивы, потому что феминитивы делают женщин видимыми на уровне языка. Я называю себя поэтессой, мне нравится и слово «поэтка», но у «поэтки» в некотором смысле чистая политическая история и коннотации, а слово «поэтесса» часто используется с пренебрежительным оттенком. Так, часто приводят в пример высказывание Ахматовой о том, что она не поэтесса, а поэт. Именно для того, чтобы стереть эту дихотомию благородного поэта и истеричной поэтессы, я на полном серьезе использую это слово. К тому же мне очень нравится, как звучит слово «поэтесса» — в самом звуке я слышу большой объем.

Ирина Котова

Я предпочитаю называть себя «поэт» потому, что на профессиональном поле не приемлю гендерных различий. В русском языке, к сожалению, большинство понятий «без половых различий», мужского рода и имеют характер устойчивых выражений. Я всю жизнь работаю хирургом. В этой профессии беспрерывно приходится преодолевать гендерный прессинг, даже если не идет открытой войны. Не вижу смысла называть себя «хирургиня » или «хирургесса». На мой взгляд, самоидентификация себя посредством подобных понятий от лукавого, так как играет роль лишь то, что ты из себя представляешь в своей области. Если кто-либо называет себя «поэтесса» или «поэтка», ничего не имею против. Человек должен жить в зоне собственного комфорта. Для меня важны лишь тексты.

Ирина Ермакова

По-моему, это вообще не проблема. Главное — чтобы стихи были хорошими.
Я себя ощущаю человеком, пишущим стихи. Этому внутреннему ощущению соответствует слово «поэт». Если меня называют «поэтессой» — не возражаю, уважая позицию собеседника.

Катя Капович

Я за всё в языке! Если будут феминитивы, то пусть будут, и я пойду по течению. Слово «доярка» лучше эвфемизма из трех слов, а ведь пытались вводить «оператор машинного доения». Как картошку при Екатерине — насильно. Только вот «поэт» хотела бы оставить.

Евгения Риц

Я одинаково хорошо отношусь к словам «поэтесса» или «поэт» и плохо — к «поэтка». Мне не нравится создание искусственных феминитивов, потому что здесь работает некое магическое мышление, не делающее различий между означающим и означаемым, между грамматической категорией рода и биологической категорией пола, а на самом деле они — не одно и то же: и стол — не самец, и подушка — не самка.

Что же касается поисков идентичности, в том числе и профессиональной: совсем недавно вышел новый роман Салмана Рушди «Золотой дом» — он о том, что фиксация на любой идентичности зачастую до добра не доводит, потому что личность настолько широка и разнообразна в самой себе, что не может быть идентифицирована ни как «поэт», ни как «женщина», ни как «россиянин», и загоняя себя — каждого себя — в рамки, как бы не загнать еще и в петлю. Не то чтобы я думаю совсем то же самое, но близко к этому.

Екатерина Симонова

Если выбирать из слов «поэтесса», «поэт» и «поэтка», предпочла бы вариант «поэт» — самое короткое слово, произносится легко, всего лишь два слога, цвет у него самый приятный из трех (ведь каждое слово имеет свой цвет), а удобство, оперативность и хороший цвет мне, женщине приземленной, всегда казались очень важными вещами. При этом лояльно отношусь к оставшимся двум вариантам, всегда спокойно подстроюсь под собеседницу и буду обращаться к ней так, как ей будет комфортнее. При обращении ко мне вполне можно использовать любое из этих слов, исходя из своих убеждений, вкусов, настроения и т. д. Считаю, это не то, из-за чего лично мне стоит ломать копья или ссориться. В конце концов, женщина имеет право быть той, кем ей хочется: хоть поэтом, хоть поэтессой, хоть поэткой, и критерий ее правоты и оправданности использования профессионального термина есть только один — ее личное желание.

Дарья Серенко

Я предпочитаю называть себя поэтессой: хочу присвоить это слово себе и лишить пафосно-пренебрежительных коннотаций. А еще я не считаю, что слово «поэт» нейтрально и не окрашено гендером: проводились социальные эксперименты, которые показывали, что люди на слова мужского рода реагируют именно через представление мужчин за этими словами, а не мужчин и женщин. Такие «подстановки» происходят везде (и получаем в итоге тенденцию к тому, что женщин-ученых с иностранными именами многие считают мужчинами по умолчанию). Феминитивы расширяют социальное воображение, подставляя на место конкретной профессии не только мужчин и всё, что с ними связано. Кроме того, хочу оставить пометку для любителей поговорить о том, что феминитивы портят язык: вообще-то, с точки зрения русского языка конструкция «поэт Серенко сказала», «поэт сказала» — больший абсурд, и здесь не меньшее искажение: существительное должно согласовываться с глаголом в роде. Когда я называю себя поэтессой, то вспоминаю всех женщин-писательниц, которые долгие века вынуждены были притворяться мужчинами. Я не хочу никем притворяться.

Егана Джаббарова

Предпочитаю, наверное, «поэт». Я не против феминитивов. Просто, прежде всего, это вопрос привычки. Иногда создается ощущение, что феминитивы могут использоваться несколько истерично, как своего рода компенсация. Но в целом они, конечно, необходимы, с учетом того, насколько маскулинен русский язык сам по себе.

Я не поэт, верней, не поэтесса…

Я — не поэт, верней, не поэтесса…
И не строчу стихов в ночной тиши…
Я в суете вселенского прогресса
Ищу себе усладу для души.
Я радуюсь, когда веселым слогом
Могу поздравить с праздником друзей,
Рассыпавшись кудрявым монологом —
И на душе становится теплей!
Порой, о жизни нашей размышляя,
Плету из дум воздушных кружева,
Люблю, пою, грущу, иль улыбаюсь —
И в рифмы облекаются слова!
Мне говорят, что, мол, избита тема
«Я не поэт, я не пишу стихов…».
Да, тема давняя… Но где же здесь проблема?
В чём видится вам скопище грехов?
Поэт лишь тот, кто Богом поцелован,
Чей слог есть дар Всевышнего Отца,
Кто точным, емким и звенящим словом
Пронзает души, бередит сердца…
Я ж не пишу для славы и сенсаций,
И не стремлюсь взойти на пьедестал,
Не жажду я восторженных оваций,
Почетных званий и людских похвал!
Мои стихи — всего лишь мысли в рифму,
Рожденные внутри моей души,
Быть может, в наших современных ритмах
Они совсем не так уж хороши.
Они о разном: о себе, о людях,
В простых словах, без пафосных идей…
Найдутся те, которые осудят —
Что ж, говорят, с горы всегда видней!
Мне дела нет до их досужих криков,
Давно известно, что на вкус и цвет
В сообществе огромном, многоликом
Товарищей, уж, извините, нет!
Способных осудить на свете много,
Их мненьем я не слишком дорожу,
Иду по жизни я своей дорогой,
Вселенского признанья не прошу.
То ухожу в себя, то возвращаюсь,
Взлетаю ввысь, иль падаю с небес,
То праведно живу, то согрешу — и каюсь…
И всё же благодарна я судьбе
За то, что я живу, что в мире этом
Так звёзды ярки, зелена трава,
Что утро манит розовым рассветом
И так безбрежна неба синева!
За каждый день, любовью озаренный,
За нежность и тепло любимых рук,
За взгляд ребенка, чистый, удивленный,
За всё, что учащает сердца стук!
Пишу для них, моих родных, любимых,
Для тех, кто рядом или далеко,
На лист бумажный в вензелях незримых
Ложатся строчки ровно и легко!
А я, в плену волнений пребывая,
Не в силах чувств остановить поток…
И вновь за строчкой строчку я бросаю
Изящной синей вязью на листок!
21.03.2012 — Международный день поэзии
г. Краснодар

о поэзии

Александр Сергеевич,
      разрешите представиться.
               Маяковский.
Дайте руку!
      Вот грудная клетка.
            Слушайте,
               уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
         в щенка смирённом львенке.
Я никогда не знал,
         что столько
               тысяч тонн
в моей
   позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
          Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
       Больно?
         Извините, дорогой.
У меня,
   да и у вас,
         в запасе вечность.
Что нам
      потерять
            часок-другой?!
Будто бы вода –
           давайте
            мчать болтая,
будто бы весна –
         свободно
            и раскованно!
В небе вон
         луна
         такая молодая,
что ее
   без спутников
         и выпускать рискованно.
Я
   теперь
      свободен
         от любви
            и от плакатов.
Шкурой
      ревности медведь
            лежит когтист.
Можно
   убедиться,
         что земля поката, –
сядь
       на собственные ягодицы
            и катись!
Нет,
       не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
               ни с кем.
Только
   жабры рифм
      топырит учащённо
у таких, как мы,
      на поэтическом песке.
Вред – мечта,
      и бесполезно грезить,
надо
   весть
          служебную нуду.
Но бывает –
      жизнь
         встает в другом разрезе,
и большое
        понимаешь
         через ерунду.
Нами
   лирика
         в штыки
            неоднократно атакована,
ищем речи
         точной
         и нагой.
Но поэзия –
      пресволочнейшая штуковина:
существует –
      и ни в зуб ногой.
Например
         вот это –
            говорится или блеется?
Синемордое,
      в оранжевых усах,
Навуходоносором
         библейцем –
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
         знаю
            способ старый
в горе
   дуть винище,
         но смотрите –
                      из
выплывают
      Red и White Star’ы
с ворохом
         разнообразных виз.
Мне приятно с вами, –
              рад,
               что вы у столика.
Муза это
      ловко
      за язык вас тянет.
Как это
   у вас
      говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
      из письма
            Онегина к Татьяне.
– Дескать,
      муж у вас
         дурак
            и старый мерин,
я люблю вас,
      будьте обязательно моя,
я сейчас же
      утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я. –
Было всякое:
         и под окном стояние,
пи́сьма,
   тряски нервное желе.
Вот
      когда
      и горевать не в состоянии –
это,
      Александр Сергеич,
            много тяжелей.
Айда, Маяковский!
         Маячь на юг!
Сердце
   рифмами вымучь –
вот
      и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
      не старость этому имя!
Ту́шу
   вперед стремя́,
я
   с удовольствием
         справлюсь с двоими,
а разозлить –
      и с тремя.
Говорят –
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous…
      чтоб цензор не нацикал.
Передам вам –
         говорят –
            видали
даже
   двух
      влюбленных членов ВЦИКа.
Вот –
   пустили сплетню,
            тешат душу ею.
Александр Сергеич,
         да не слушайте ж вы их!
Может
   я
       один
      действительно жалею,
что сегодня
      нету вас в живых.
Мне
   при жизни
         с вами
         сговориться б надо.
Скоро вот
         и я
      умру
         и буду нем.
После смерти
      нам
         стоять почти что рядом:
вы на Пе,
       а я
      на эМ.
Кто меж нами?
      с кем велите знаться?!
Чересчур
       страна моя
         поэтами нища́.
Между нами
      – вот беда –
            позатесался На́дсон.
Мы попросим,
      чтоб его
            куда-нибудь
               на Ща!
А Некрасов
      Коля,
         сын покойного Алеши, –
он и в карты,
      он и в стих,
            и так
               неплох на вид.
Знаете его?
      вот он
         мужик хороший.
Этот
   нам компания –
         пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
         за вас
               полсотни о́тдав.
От зевоты
      скулы
              разворачивает аж!
Дорогойченко,
      Герасимов,
            Кириллов,
                  Родов –
какой
   однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
      мужиковствующих свора.
Смех!
   Коровою
      в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
         но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
   чтоб поэт
         и в жизни был мастак.
Мы крепки,
      как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
            Так…
ничего…
      морковный кофе.
Правда,
   есть
      у нас
         Асеев
            Колька.
Этот может.
      Хватка у него
            моя.
Но ведь надо
      заработать сколько!
Маленькая,
      но семья.
Были б живы –
          стали бы
            по Лефу соредактор.
Я бы
   и агитки
      вам доверить мог.
Раз бы показал:
         – вот так-то, мол,
               и так-то…
Вы б смогли –
          у вас
         хороший слог.
Я дал бы вам
      жиркость
             и су́кна,
в рекламу б
      выдал
         гумских дам.
(Я даже
   ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
      быть
         приятней вам.)
Вам теперь
      пришлось бы
            бросить ямб картавый.
Нынче
   наши перья –
         штык
            да зубья вил, –
битвы революций
         посерьезнее «Полтавы»,
и любовь
         пограндиознее
                   онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
            Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
          полезет
            с перержавленным.
– Тоже, мол,
      у лефов
         появился
               Пушкин.
Вот арап!
      а состязается –
            с Державиным…
Я люблю вас,
      но живого,
            а не мумию.
Навели
   хрестоматийный глянец.
Вы
   по-моему́
         при жизни
            – думаю –
тоже бушевали.
      Африканец!
Сукин сын Дантес!
         Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
         – А ваши кто родители?
Чем вы занимались
            до 17-го года? –
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
       что ж болтанье!
            Спиритизма вроде.
Так сказать,
      невольник чести…
               пулею сражен…
Их
     и по сегодня
         много ходит –
всяческих
        охотников
         до наших жен.
Хорошо у нас
      в Стране советов.
Можно жить,
      работать можно дружно.
Только вот
      поэтов,
            к сожаленью, нету –
впрочем, может,
           это и не нужно.
Ну, пора:
       рассвет
           лучища выкалил.
Как бы
   милиционер
         разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
         очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
      подсажу
         на пьедестал.
Мне бы
   памятник при жизни
            полагается по чину.
Заложил бы
      динамиту
         – ну-ка,
               дрызнь!
Ненавижу
         всяческую мертвечину!
Обожаю
      всяческую жизнь!

Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв

26 августа 1921 Николай Степанович Гумилёв был убит
В эти дни многие вспоминают Н. С. Гумилёва, великого русского поэта, казнённого 26 августа 1921 года.
Любимые стихи любимого НСГ…, где Поэт предсказывает свою скорую смерть, отмечая, что его палачом станет представитель «власти рабочих и крестьян» «в красной рубашке, с лицом, как вымя», где он прощается с погибшей Россiей в образе неизвестной Машеньки… Он не желает участвовать в фарсе под названием «светлое будущее», который разыгрывается у него на глазах. Поэтому автор требует: «Остановите трамвай!», но это невозможно… Он приготовился к смерти….
Каким-то чудом стихи были напечатаны в 1919 году…
Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.
(источник)
* * *
Свидетель гибели Гумилёва (чекист): «Да… Этот ваш Гумилёв — нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу… Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из Особого отдела произвёл впечатление. Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает. Что ж, свалял дурака. Не лез бы в контру, шёл бы к нам, сделал бы большую карьеру. Нам такие люди нужны…»
В ЧК он держался мужественно, на вопрос конвоира, есть ли в камере поэт Гумилёв, ответил:
— Здесь нет поэта Гумилёва, здесь есть офицер Гумилёв..
На стене камеры Кронштадской крепости, где последнюю ночь перед расстрелом провёл Н. С. Гумилёв, были обнаружены нацарапанные стихи:
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград…
И горит на рдяном диске
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.
Я не трушу, я спокоен,
Я — поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным —
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.
Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу —
Знаю — город гордый мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.

Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.

Анализ стихотворения «Поэту» Пушкина

Пушкин неоднократно обращался в своем творчестве к роли поэта в обществе. Для ранних стихотворений было свойственно признание за поэтом руководящей роли, его гражданского призвания. Поэт выступал гневным оратором, бичующим общественные пороки и призывающим к справедливости. После подавления восстания декабристов Пушкин испытал огромное разочарование в обществе. Он понял, что большинство не способно понять высокие идеалы. Поэт остро ощущает свое одиночество. Это чувство усилилось после нападок реакционных критиков, которые прежде воздавали Пушкину громкую хвалу. Особо острая полемика была у поэта с Булгариным (редактор «Северной пчелы»). Ответом Пушкина на критические замечания стало стихотворение «Поэту» (1830 г.).

Автор обращается к собрату по перу. Это обращение может считаться разговором Пушкина с самим собой. В нем он высказывает свои основные взгляды на судьбу поэта. С самого начала автор заявляет о непостоянстве народной любви. Бурный восторг и слава могут внезапно смениться непониманием и насмешками. Причем сам поэт в этом будет не виноват. «Суд глупца», которого уважают в обществе, может кардинально повлиять на переменчивое человеческое мнение. Называя толпу «холодной», Пушкин имеет в виду, что она не может иметь каких-либо твердых убеждений. Людской массе не свойственно независимое суждение, она повинуется зову своих вожаков, которые чаще всего руководствуются собственными интересами. Поэту от природы дан свободный характер. Он должен безучастно относиться к негативным высказываниям и следовать только своим убеждениям («останься тверд, спокоен»).

Пушкин сравнивает поэта с царем, которому подвластен весь мир. Перед ним открыты все пути и дороги. Поэт не должен ждать достойного вознаграждения за свой труд. Его наградой является собственное творчество, которое может быть оценено только самим поэтом. Если он сам доволен своим произведением, то толпа может реагировать как угодно, даже «плевать на алтарь» поэта.

В стихотворении «Поэту» Пушкин одним из первых в русской литературе утверждает о самоценности творчества. Поэт или писатель, создавая очередное произведение, тратит огромное количество сил, вкладывает собственную душу. Поэтому результат в любом случае обладает значительной ценностью. О ее величине знает только сам творец, но никак не читатель. Любое мнение будет субъективным и далеким от истинного значения.