Список стихотворений про детство

Рейтинг стихотворений про детство

Стихотворения русских поэтов про детство

Воспоминание о детстве (Иван Саввич Никитин)
Однообразно и печально Шли годы детства моего: Я помню дом наш деревянный, Кусты сирени вкруг него, Подъезд, три комнаты простые С балконом на широкий двор, Портретов рамы золотые, Разнохарактерный узор Причудливых изображений На белом фоне потолков — Счастливый плод воображенья Оригинальных маляров, Лампадку перед образами, Большой диван и круглый стол, На нем часы, стакан с цветами, Под ним узорчатый ковер… С каким восторгом я встречал Час утра летнею порою, Когда над сонною землею Восток безоблачный пылал И золотистыми волнами, Под дуновеньем ветерка, Над полосатыми полями Паров вставали облака! С какой-то тайною отрадой Глядел я на лазурь небес, На даль туманную и лес С его приветливой прохладой, На цепь курганов и холмов, На блеск и тень волнистой нивы, На тихо спящие заливы В зеленых рамах берегов. Дитя степей, дитя свободы, В пустыне рос я сиротой, И для меня язык природы Одной был радостью святой… Зато как скучен я бывал, Когда сырой туман осенний Поля и дальние деревни, Как дым свинцовый, одевал, Когда деревья обнажались И лился дождь по целым дням, Когда в наш дом по вечерам Соседи шумные сбирались, Бранили вечный свой досуг, Однообразный и ленивый, А самовар, как верный друг, Их споры слушал молчаливо И пар струистый выпускал Иль вдруг на их рассказ бессвязный Какой-то музыкою странной, Как собеседник, отвечал… В ту пору, скукою томимый, От шума их я уходил И ночь за книгою любимой, Забытый всеми, проводил, Иль слушал няни устарелой О блеске чудных царств и гор Одушевленный разговор Во мраке залы опустелой.
Между 1849 и 1853
Воспоминания детства (Николай Платонович Огарёв)
1. Рассвет Мне детство предстает, как в утреннем тумане Долина мирная. Под дымчатый покров, Сливаясь, прячутся среди прохлады Леса зеленые и линии холмов, А утро юное бросает в ликованье Сквозь клубы сизые румяное сиянье. Все образы светлы, и все неуловимы. Знакомого куста тревожно ищет взор, Подслушать хочется, как шепчет лист незримый Студеный ключ ведет знакомый разговор; Но смутно все… Душа безгрешный сон лелеет, Отвсюду свежесть ей благоуханно веет. 2. Лес На горной крутизне я помню шумный лес, Веками взрощенный в торжественности дикой, И там был темный грот между корней древес, Поросший влажным мхом и свежей повиликой. Его тенистый свод незримо пробивая, Студеный падал ключ лепечущей струей… Ребенком, помнится, здесь летнею порой В безмолвной праздности я сиживал, внимая. Тонули шелесты, и каждый звук иль шум В широком ропоте лесного колыханья, И смутным помыслом объят был детский ум Средь грез таинственных и робкого желанья. 3. Кривая береза У нас в большом лесу глубокий был овраг С зеленым дном из трав, а кверху в свежих силах Рос густолиственно орешник и дубняк, Приют певучих птиц и мух прозрачнокрылых. А через весь овраг, начав с кривых корней, Береза белая, клонясь дугою гибкой, Шептала листьями повиснувших ветвей И гнулась на тот край к земле вершиной зыбкой, О, как же я любил вдоль по ее спине, Цепляяся, всползать до самой середины, И там, качаяся в воздушной вышине, Смотреть на свет и тень в сырую глубь стремнины! 4. Две любви Я помню барышню в семействе нам родном — То было юное и стройное созданье С весенним голосом, приветливым лицом, Радушно отроку дарившее вниманье. С благоговением я на нее смотрел, Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных; Но образ мною всем иной тогда владел — То женщина была в поре томлений знойных, Прикосновенье к ней, привет ее И ласка мягкая, и долгое лобзанье Рождали тайный жар в ребяческой крови, На млеющих устах стеснялося дыханье… 5. Первая дружба Я помню отрока с кудрявой головой, С большими серыми и грустными глазами… Тропой росистою мы шли с горы крутой, В тумане за рекой был город перед нами, И дальний колокол кого-то звал к мольбе; А мы, обнявшися, при утренней деннице, Мы дружбы таинство поведали себе, И чистая слеза блеснула на реснице. Расстались мы детьми… Не знаю, жив ли он… Но дружбы первый миг храню я и доныне В воспоминании — как мой весенний сон, Как песнь сердечную, подобную святыне. 6. Новый Год То было за полночь на самый Новый год, А я один без сна лежал в моей постели И слушал тишины дыхание и ход… Лучи лампадные в бродячей тьме блестели. В окно виднелся двор; он был и пуст и тих, По снегу белому с небес луна мерцала… И мне пришел на ум мой первый робкий стих, И рифма, как струи падение, звучала. Я сердце посвящал задумчивой тоске, В моем едва былом ловил напев унылый, А мысль какой-то свет искала вдалеке, И звали к подвигам неведомые силы. 7. Дувр У моря шумного, на склоне белых скал, Где слышны вечных волн таинственные пени, В унылой памяти я тихо вызывал Моих прошедших дней исчезнувшие тени, Из отдаленных мест, из смолкнувших времен Они передо мной, ласкаясь, возникали, И я, забывшися, поник в блаженный сон Про счастье детское и детские печали, О! погодите же, вживитесь в жизнь мою — Давно минувшего приветливые тени!.. Но вы уноситесь… и я один стою И слышу вечных волн тоскующие пени.
Двор моего детства (Давид Самуилович Самойлов)
Еще я помню уличных гимнастов, Шарманщиков, медведей и цыган И помню развеселый балаган Петрушек голосистых и носатых. У нас был двор квадратный. А над ним Висело небо — в тучах или звездах. В сарае у матрасника на козлах Вились пружины, как железный дым. Ириски продавали нам с лотка. И жизнь была приятна и сладка… И в той Москве, которой нет почти И от которой лишь осталось чувство, Про бедность и величие искусства Я узнавал, наверно, лет с пяти. Я б вас позвал с собой в мой старый дом. (Шарманщики, петрушка — что за чудо!) Но как припомню долгий путь оттуда — Не надо! Нет!.. Уж лучше не пойдем!..
Детский урок (Иван Петрович Клюшников)
В детстве раз весеннею порою На свободе я в саду родном гулял, Солнышко играло надо мною, Светлый взор его меня увеселял. На меня смеясь глядел лужочек, На него с улыбкой нежной я глядел, А вдали, вечерний мой дружочек, Соловей о чем-то сладком сладко пел. Начал я беседовать с цветами, Уж сказал им и молитву, и урок… Вдруг, гляжу, облитая лучами, Тихо бабочка садится на цветок. Кажет нам весенние обновки, Не видал еще я краше и милей! Искры яхонтов на маленькой головке, Камни жемчуга на крылышках у ней! И прельстился чудным я созданьем, И, подкравшись тихо, бабочку схватил… Ах, зачем, обманутый желаньем — Глупый мальчик — я желанья не смирил? Ах, зачем! (Я очерствел с годами!) И теперь еще в душе тоска и страх: Стер я жемчуг детскими руками, Искры яхонтов растаяли в слезах! Плакало прекрасное творенье, Плача, я дышал тихонько на нее: Не летит! — вдвойне мое мученье! — На свободу не летит — и не мое! Под кусточком розы тихо села, Наземь томную головку опустя, Жаловаться солнышку не смела, — Добренькая! — не хотела на меня. Как я плакал!.. Голос всей природы Грустно мне шептал: когда б ты был добрей, Не лишил бы ты ее свободы, А свободной долго любовался б ей! Солнышко глядело так уныло! А цветочки так печально на меня. Но за слезы мне вину простило, Умирая тихо, божие дитя. Я теперь умней! — Живу, страдаю, Но в душе ни перед кем не винен я; Я владеть прекрасным не желаю, Я любуюсь им, как доброе дитя!
21 сентября 1838
Детство (Иван Захарович Суриков)
Вот моя деревня; Вот мой дом родной; Вот качусь я в санках По горе крутой; Вот свернулись санки И я на бок — хлоп! Кубарем качуся Под гору, в сугроб. И друзья-мальчишки, Стоя надо мной, Весело хохочут Над моей бедой. Всё лицо и руки Залепил мне снег… Мне в сугробе горе, А ребятам смех! Но меж тем уж село Солнышко давно; Поднялася вьюга, На небе темно. Весь ты перезябнешь, — Руки не согнешь, — И домой тихонько, Нехотя бредешь. Ветхую шубенку Скинешь с плеч долой; Заберешься на печь К бабушке седой, И сидишь, ни слова… Тихо всё кругом; Только слышишь: воет Вьюга за окном. В уголке согнувшись, Лапти дед плетет; Матушка за прялкой Молча лен прядет. Избу освещает Огонек светца; Зимний вечер длится, Длится без конца. И начну у бабки Сказки я просить; И начнет мне бабка Сказку говорить: Как Иван-царевич Птицу-жар поймал, Как ему невесту Серый волк достал. Слушаю я сказку — Сердце так и мрет; А в трубе сердито Ветер злой поет. Я прижмусь к старушке… Тихо речь журчит, И глаза мне крепко Сладкий сон смежит. И во сне мне снятся Чудные края. И Иван-царевич — Это будто я. Вот передо мною Чудный сад цветет; В том саду большое Дерево растет. Золотая клетка На сучке висит; В этой клетке птица Точно жар горит; Прыгает в той клетке, Весело поет, Ярким, чудным светом Сад весь обдает. Вот я к ней подкрался И за клетку — хвать! И хотел из сада С птицею бежать. Но не тут-то было! Поднялся шум, звон; Набежала стража В сад со всех сторон. Руки мне скрутили И ведут меня… И, дрожа от страха, Просыпаюсь я. Уж в избу, в окошко, Солнышко глядит; Пред иконой бабка Молится, стоит. Весело текли вы, Детские года! Вас не омрачали Горе и беда.
Детство (Михаил Семёнович Голодный)
На память брату. Всё вдаль уйдёт — пройдёт пора лихая, И, чудом сохранившись за селом, Степная мельница, одним крылом махая, Начнёт молоть легенды о былом. Мальчишка выйдет в степь с бумажным змеем, Похожий на меня — такой же взгляд и рост; Его курносый брат, товарищ по затеям, Расправит на земле у змея длинный хвост. «Пускай! Пускай!» — И в небо змей взовьётся И, еле видимый, уйдёт под облака. И братья лягут рядом у колодца На ясный день глядеть издалека. Глядеть на степь, на небо голубое, На мельницу, притихшую в тени. Она расскажет им о том, как мы с тобою Под этим небом коротали дни, Как в степь мы выходили на рассвете Томиться высотой, бумажный змей пускать. О вечной юности напомнят людям дети, И будут взрослые их к небу поднимать. Весь вдаль уйдёт — не канет мир нетленный, Он зло переживёт и встретит песней труд. И перед ним — там, на краю вселенной, С бумажным змеем мальчики пройдут.
1943
Детство (Константин Дмитриевич Бальмонт)
Как прелестен этот бред, Лепет детских слов. Предумышленности нет, Нет в словах оков. Сразу — Солнце и Луна, Звезды и цветы. Вся Вселенная видна, Нет в ней темноты. Все что было — здесь сейчас, Все что будет — здесь. Почему ж ты, Мир, для нас — Не ребенок, весь?
Детство (Сергей Антонович Клычков)
Помню, помню лес дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий В ветках дремлющей ольхи… Помню: филины кричали, В темный лес я выходил, Бога строгого в печали О несбыточном молил. Дикий, хмурый, в дымной хате Я один, как в сказке, рос, За окном стояли рати Старых сосен и берез… Помолюсь святой иконе На соломе чердака, Понесутся, словно кони, Надо мною облака… Заалеет из-за леса, Прянет ветер на крыльцо, Нежно гладя у навеса Мокрой лапой мне лицо. Завернется кучей листьев, Закружится возле пня, Поведет, тропы расчистив, Взявши за руку меня. Шел я в чаще, как в палате, Мимо ветер тучи нес, А кругом толпились рати Старых сосен и берез. Помню: темный лес, дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий, Ветки дремлющей ольхи…
1910, 1913
Детство (Владимир Владимирович Набоков)
1 При звуках, некогда подслушанных минувшим, любовью молодой и счастьем обманувшим, пред выцветшей давно, знакомою строкой, с улыбкой начатой, дочитанной с тоской, порой мы говорим: ужель все это было? и удивляемся, что сердце позабыло; какая чудная нам жизнь была дана… 2 Однажды, грусти полн, стоял я у окна: братишка мой в саду. Бог весть во что играя, клал камни на карниз. Вдруг, странно замирая, подумал я: ужель и я таким же был? И в этот миг все то, что позже я любил, все, что изведал я — обиды и успехи — все затуманилось при тихом, светлом смехе восставших предо мной младенческих годов. 3 И вот мне хочется в размер простых стихов то время заключить, когда мне было восемь, да, только восемь лет. Мы ничего не просим, не знаем в эти дни, но многое душой уж можем угадать. Я помню дом большой, я помню лестницу, и мраморной Венеры меж окон статую, и в детской полусерый и полузолотой непостоянный свет. 4 Вставал я нехотя. (Как будущий поэт, предпочитал я сон действительности ясной. Конечно, не всегда: как торопил я страстно медлительную ночь пред светлым Рождеством!) Потом до десяти, склонившись над столом, писал я чепуху на языке Шекспира, а после шел гулять… 5 Отдал бы я полмира, чтоб снова увидать мир яркий, молодой, который видел я, когда ходил зимой вдоль скованной Невы великолепным утром! Снег, отливающий лазурью, перламутром, туманом розовым подернутый гранит,— как в ранние лета все нежит, все пленит! 6 Тревожишь ты меня, сон дальний, сон неверный… Как сказочен был свет сквозь арку над Галерной! А горка изо льда меж липок городских, смех девочек-подруг, стук санок удалых, рябые воробьи, чугунная ограда? О сказка милая, о чистая отрада! 7 Увы! Все, все теперь мне кажется другим: собор не так высок, и в сквере перед ним давно деревьев нет, и уж шаров воздушных, румяных, голубых, всем ветеркам послушных, на серой площади никто не продает… Да что и говорить! Мой город уж не тот… 8 Зато остались мне тех дней воспоминанья: я вижу, вижу вновь, как, возвратясь с гулянья, позавтракав, ложусь в кроватку на часок. В мечтаньях проходил назначенный мне срок… Садилась рядом мать и мягко целовала и пароходики в альбом мне рисовала… Полезней всех наук был этот миг тиши! 9 Я разноцветные любил карандаши, пахучих сургучей густые капли, краски, бразильских бабочек и английские сказки. Я чутко им внимал. Я был героем их: как грозный рыцарь, смел, как грустный рыцарь, тих, коленопреклонен пред смутной, пред любимой… О, как влекли меня Ричард непобедимый, свободный Робин Гуд, туманный Ланцелот! 10 Картинку помню я: по озеру плывет широкий, низкий челн; на нем простерта дева, на траурном шелку, средь белых роз, а слева от мертвой, на корме, таинственный старик седою головой в раздумий поник, и праздное весло скользит по влаге сонной, меж лилий водяных… 11 Глядел я, как влюбленный, мечтательной тоски, видений странных полн, на бледность этих плеч, на этот черный челн, и ныне, как тогда, вопрос меня печалит: к каким он берегам неведомым причалит, и дева нежная проснется ли когда? 12 Назад, скорей назад, счастливые года! Ведь я не выполнил заветов ваших тайных. Ведь жизнь была потом лишь цепью дней случайных, прожитых без борьбы, забытых без труда. Иль нет, ошибся я, далекие года! Одно в душе моей осталось неизменным, и это — преданность виденьям несравненным, молитва ясная пред чистой красотой. Я ей не изменил, и ныне пред собой я дверь минувшего без страха открываю и без раскаянья былое призываю! 13 Та жизнь была тиха, как ангела любовь. День мирно протекал. Я вспоминаю вновь безоблачных небес широкое блистанье, в коляске медленной обычное катанье и в предзакатный час — бисквиты с молоком. Когда же сумерки сгущались за окном, и шторы синие, скрывая мрак зеркальный, спускались, шелестя, и свет полупечальный, полуотрадный ламп даль комнат озарял, безмолвно, сам с собой, я на полу играл, в невинных вымыслах, с беспечностью священной, я жизни подражал по-детски вдохновенно: из толстых словарей мосты сооружал, и поезд заводной уверенно бежал по рельсам жестяным… 14 Потом — обед вечерний. Ночь приближается, и сердце суеверней. Уж постлана постель, потушены огни. Я слышу над собой: Господь тебя храни… Кругом чернеет тьма, и только щель дверная полоской узкою сверкает, золотая. Блаженно кутаюсь и, ноги подобрав, вникаю в радугу обещанных забав… Как сладостно тепло! И вот я позабылся… 15 И странно: мнится мне, что сон мой долго длился, что я проснулся — лишь теперь, и что во сне, во сне младенческом приснилась юность мне; что страсть, тревога, мрак — все шутка домового, что вот сейчас, сейчас ребенком встану снова и в уголку свой мяч и паровоз найду… Мечты!.. Пройдут года, и с ними я уйду, веселый, дерзостный, но втайне беззащитный, и после, может быть, потомок любопытный, стихи безбурные внимательно прочтя, вздохнет, подумает: он сердцем был дитя!
21-22 августа 1918
Детство (Алексей Иванович Маширов-Самобытник)
Ребенком беспредельного простора Не знал я на суровой полосе… Любил я в своей сумрачной красе И трепетную травку у забора, И пыльную канавку у шоссе… С отрепанною книжкой «Дон-Кихота» В кустарнике, как в солнечной норе, Я прятался в забытом пустыре, А гулкие фабричные ворота Меня подстерегали на заре… И краткие ребяческие годы, Как ласковые взоры василька, Увяли в остром окрике гудка, Развеяли их каменные своды Да рокот беспокойного станка… Но в бурях своей жизненной тревоги Не раз мае вспоминалися черты: Печальная канавка и цветы, Кустарник на заброшенной дороге И детские угрюмые мечты…
Детство (Иван Алексеевич Бунин)
Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом, И весело мне было поутру Бродить по этим солнечным палатам! Повсюду блеск, повсюду яркий свет, Песок — как шелк… Прильну к сосне корявой И чувствую: мне только десять лет, А ствол — гигант, тяжелый, величавый. Кора груба, морщиниста, красна, Но как тепла, как солнцем вся прогрета! И кажется, что пахнет не сосна, А зной и сухость солнечного лета.
Детство (Николай Степанович Гумилев)
Я ребенком любил большие, Медом пахнущие луга, Перелески, травы сухие И меж трав бычачьи рога. Каждый пыльный куст придорожный Мне кричал: «Я шучу с тобой, Обойди меня осторожно И узнаешь, кто я такой!» Только дикий ветер осенний, Прошумев, прекращал игру,- Сердце билось еще блаженней, И я верил, что я умру Не один,- с моими друзьями С мать-и-мачехой, с лопухом, И за дальними небесами Догадаюсь вдруг обо всем. Я за то и люблю затеи Грозовых военных забав, Что людская кровь не святее Изумрудного сока трав.
<Март 1916>
Дочери (Юлия Владимировна Друнина)
Скажи мне, детство, Разве не вчера Гуляла я в пальтишке до колена? А нынче дети нашего двора Меня зовут с почтеньем «мама Лены». И я иду, храня серьезный вид, С внушительною папкою под мышкой, А детство рядом быстро семенит, Похрустывая крепкой кочерыжкой.
«Мне детство приснилось ленивым счастливцем» (Николай Авдеевич Оцуп)
Мне детство приснилось ленивым счастливцем, Сторожем сада Екатеринина, Ворота «Любезным моим сослуживцам», Поломан паром, и скамейка починена. Пройдет не спеша по скрипучему снегу В тяжелой овчине с заплатами козьими, А время медлительно тащит телегу, И блещет луна золотыми полозьями. Я сам бы на розвальнях в небо поехал, А ну-ка заложим каурого мерина… Ворота открыл, из пахучего меха Посыпались звезды… Дорога потеряна. В пустой океан на оторванной льдине Блаженно, смертельно и медленно едется, Ни крыши, ни дыма в зияющей сини… Эй шуба, левее… Большая Медведица… Куда мои сани девались и льдина, Разрезала воздух алмазная палица, Хватаю себя — рукавицы, овчина И лед под ногами… А если провалится?
1921
«Мне сегодня как будто одиннадцать лет» (Тэффи)
Мне сегодня как будто одиннадцать лет — Так мне просто, так пусто, так весело! На руке у меня из стекляшек браслет, Я к нему два колечка привесила. Вы звените, звените, колечки мои, Тешьте сердце веселой забавою. Я колечком одним обручилась любви, А другим повенчалась со славою. Засмеюсь, разобью свой стеклянный браслет, Станут кольца мои расколдованы, И раскатятся прочь, и пусть сгинет их след Оттого, что душе моей имени нет И что губы мои не целованы!
1915
«Нынче детство мне явилось» (Вероника Михайловна Тушнова)
Нынче детство мне явилось, приласкало на лету. Свежим снегом я умылась, постояла на ветру. Надышалась, нагляделась,— ну какая красота! Дня бессолнечного белость, далей хвойная черта… Снежно-снежно. Тихо-тихо. Звон в ушах — такая тишь. В темных сенцах пахнет пихтой, у порога — пара лыж. Пара струганых дощечек, самоделье детских рук. Сколько вещих и не вещих снов скитается вокруг… Где таилось, где хранилось? Вдруг припомнил человек: хлебным квасом пахнет силос, спелой клюквой пахнет снег.
Почти из моего детства (Николай Карпович Отрада)
Я помню сад, Круженье листьев рваных Да пенье птиц, сведенное на нет, Где детство словно яблоки шафраны И никогда не яблоко ранет. Оно в Калуге было и в Рязани Таким же непонятным, как в Крыму: Оно росло в неслыханных дерзаньях, В ребячестве, не нужном никому; Оно любило петь и веселиться И связок не жалеть голосовых… Припоминаю: крылышки синицы Мы сравнивали с крыльями совы И, небо синее с водою рек сверяя, Глядели долго в темную реку. И, никогда ни в чем не доверяя, Мы даже брали листья трав на вкус. А школьный мир! Когда и что могло бы Соединять пространные пути, Где даже мир — не мир, а просто глобус, Его рукой нельзя не обхватить… Он яблоком, созревшим на оконце, Казался нам, На выпуклых боках — Где родина — там красный цвет от солнца, И остальное зелено пока.
«Пускай как в детстве: сонно и тепло» (Варвара Александровна Монина)
Пускай как в детстве: сонно и тепло, И мирный снег, как сторож на дворе, Отговорит воров разбить стекло, А солнце впустит только на заре. И снова сердце вспомнит уголки, И полки над роялью, и рояль, И кровожадные латышские стрелки Вдруг отойдут невероятно вдаль. Пускай как в детстве: книги не любить, Ногтей не чистить, платьев не стирать, Не знать, что значит умирать и жить, И дневники, волнуясь, запирать.
Свидание с детством (Эдуард Аркадьевич Асадов)
Не то я задумчивей стал с годами, Не то где-то в сердце живет печаль, Но только все чаще и чаще ночами Мне видится в дымке лесная даль. Вижу я озеро с сонной ряской, Белоголовых кувшинок дым… Край мой застенчивый, край уральский, Край, что не схож ни с каким иным. Словно из яшмы, глаза морошки Глядят, озорно заслонясь листком. Красива морошка, словно Матрешка Зеленым схвачена пояском, А там, где агатовых кедров тени Да малахитовая трава, Бродят чуткие, как олени, Все таинственные слова. Я слышал их, знаю, я здесь как дома, Ведь каждая ветка и каждый сук До радостной боли мне тут знакомы, Как руки друзей моих и подруг! И в остром волнении, как в тумане, Иду я мысленно прямиком, Сквозь пегий кустарник и бурелом К одной неприметной лесной поляне. Иду, будто в давнее забытье, Растроганно, тихо и чуть несмело, Туда, где сидит на пеньке замшелом Детство веснушчатое мое… Костром полыхает над ним калина, А рядом лежат, как щенки у ног, С грибами ивовая корзина Да с клюквой березовый туесок. Скоро и дом. Торопиться нечего. Прислушайся к щебету, посиди… И детство мечтает сейчас доверчиво О том, что ждет его впереди… Разве бывает у детства прошлое! Вся жизнь — где-то там, в голубом дыму. И только в светлое и хорошее Детству верится моему. Детство мое? У тебя рассвет, Ты только стоишь на пороге дома, А я уже прожил довольно лет, И мне твое завтра давно знакомо… Знаю, как будет звенеть в груди Сердце, то радость, то боль итожа. И все, что сбудется впереди, И все, что не сбудется, знаю тоже. Фронты будут трассами полыхать, Будут и дни отрешенно-серы, Хорошее будет, зачем скрывать, Но будет и тяжкого свыше меры… Ах, если б я мог тебе подсказать, Помочь, ну хоть слово шепнуть одно! Да только вот прошлое возвращать Нам, к сожалению, не дано. Ты словно на том стоишь берегу, И докричаться нельзя, я знаю. Но раз я помочь тебе не могу, То все же отчаянно пожелаю: Сейчас над тобою светлым-светло, Шепот деревьев да птичий гам, Смолисто вокруг и теплым-тепло, Настой из цветов, родника стекло Да солнце с черемухой пополам. Ты смотришь вокруг и спокойно дышишь, Но как невозвратны такие дни! Поэтому все, что в душе запишешь, И все, что увидишь ты и услышишь, Запомни, запомни и сохрани! Видишь, как бабка-ольха над пяльцами Подремлет и вдруг, заворчав безголосо, Начнет заплетать корявыми пальцами Внучке-березе тугую косу. А рядом, наряд расправляя свой, Пихта топорщится вверх без толку Она похожа сейчас на елку, Растущую сдуру вниз головой. Взгляни, как стремительно в бликах света, Перепонками лап в вышине руля, Белка межзвездной летит ракетой, Огненный хвост за собой стеля. Сноп света, малиновка, стрекоза, Ах, как же для нас это все быстротечно! Смотри же, смотри же во все глаза И сбереги навсегда, навечно! Шагая сквозь радости и беду, Нигде мы скупцами с тобой не будем. Бери ж эту светлую красоту, Вбирай эту мудрую доброту, Чтоб после дарить ее щедро людям! И пусть тебе еще неизвестно, Какие бураны ударят в грудь, Одно лишь скажу тебе: этот путь Всегда будет только прямым и честным! Прощай же! Как жаль, что нельзя сейчас Даже коснуться тебя рукою, Но я тебя видел. И в первый раз Точно умылся живой водою! Смешное, с восторженностью лица, С фантазией, бурным потоком бьющей, Ты будешь жить во мне до конца, Как первая вешняя песнь скворца, Как лучик зари, к чистоте зовущий! Шагни ко мне тихо и посиди, Как перед дальней разлукой, рядом: Ну вот и довольно… Теперь иди! А я пожелаю тебе в пути Всего счастливого теплым взглядом…
«Я вспомнил детские года…» (Сергей Аркадьевич Андреевский)
Я вспомнил детские года… Понять их сердце не сумело, И всё, что прежде в нем горело, В нем не оставило следа. Я вспомнил детские черты… Куда ты, время, их девало? Как сном навеянной мечты, Улыбки ласковой не стало. Скажи, дитя: где голос твой? Где нежно сотканное тело? Увы! Мы чуждые с тобой, Ты отделилось… улетело. Желал бы, о тебе горюя, Пойти оплакивать твой след, — Твоей гробницы не найду я: Тебя нигде на свете нет! Что смерть убьет — над тем могила Отраду горести дает; Что море жизни унесет — То будто вовсе и не жило.
«Я забыл погоду детства» (Варлам Тихонович Шаламов)
Я забыл погоду детства, Теплый ветер, мягкий снег. На земле, пожалуй, средства Возвратить мне детство нет. И осталось так немного В бедной памяти моей — Васильковые дороги В красном солнце детских дней, Запах ягоды-кислицы, Можжевеловых кустов И душистых, как больница, Подсыхающих цветов. Это все ношу с собою И в любой люблю стране. Этим сердце успокою, Если горько будет мне.
«Я помню в детстве душный летний вечер. » (Владислав Фелицианович Ходасевич)
Я помню в детстве душный летний вечер. Тугой и теплый ветер колыхал Гирлянды зелени увядшей. Пламя плошек, Струя горячий, едкий запах сала, Взвилось языками. Тени флагов, Гигантские, шныряли по стенам. На дне двора, покрытого асфальтом, Гармоника урчала. Ребятишки Играли в коронацию. В воротах Аксинья, вечно пьяная старуха, С кухарками ругалась. Петька-слесарь Подзуживал, и наконец она Вскочила, юбки вскинула и голый Всем показала зад. А между тем вдали Вдруг пронеслось и замерло протяжно: Ура! ура! Ва! ва-ва-а! Должно быть, Там, по Тверской, промчался царь с царицей На паре вороных коней.
<1919>

Всего стихотворений: 22

Количество обращений к теме стихотворений: 28597

Молодость – это удивительная пора. Пока мы молоды – мы беззаботны, но когда мы начинаем взрослеть, начинаются первые разочарования, первые победы и поражения. А так же в молодости приходит первая влюбленность.Это прекрасное время свободы, уже начинается взрослая и самостоятельная жизнь. Именно в период взросления мы отрываемся от родного дома и родительской опеки.

Ниже Вы можете прочитать стихи про молодость.

Дмитрий Быков — Жаль мне тех, чья молодость попала

Жаль мне тех, чья молодость попала
На эпоху перемен.
Место раскаленного металла
Заступает полимер.

Дружба мне не кажется опорой.
В мире все просторней, все тесней.
Хуже нет во всем совпасть с эпохой:
Можно сдохнуть вместе с ней.

В теплый желтый день брожу по парку
Октября двадцатого числа.
То ли жизнь моя пошла насмарку,
То ли просто молодость прошла.

Жаль, что я случился в этом месте
На исходе славных лет.
Жаль, что мы теперь стареем вместе:
Резонанс такой, что мочи нет.

Так пишу стихом нерасторопным,
Горько-едким, как осенний дым,
Слуцкого хореем пятистопным,
На одну стопу хромым.

Жалко бесполезного запала
И осеннего тепла.
Жаль мне тех, чья Родина пропала.
Жаль мне тех, чья молодость прошла.

Наталья Крандиевская-Толстая — Высокомерная молодость

Высокомерная молодость,
Я о тебе не жалею!
Полное пены и холода
Сердце беречь для кого?

Близится полдень мой с грозами,
Весь в плодоносном цветении.
Вижу, — с блаженными розами
Колос и тёрн перевит.

Пусть, не одною усладою —
Убылью, горечью тления,
Смертною тянет прохладою
Из расцветающих недр, —

Радуйся, к жертве готовое,
На остриё вознесённое,
Зрей и цвети, исступлённое
Сердце, и падай, как плод!

Александр Блок — Молодость

Воспоминанье жизни сонной
Меня влечет под сень аллей,
Где ночи сумрак благовонный
Тревожит милый соловей…
Туда, где мы молились жарко,
Где милый профиль, серых глаз
Зарница, вспыхивая ярко,
Мне выдавала всякий раз…
Туда, где мы, в года былые,
Любили песни напевать
И эти песни молодые
Ночному небу поверять…
И нас тогда во мрак манило
Затем, что где-то в небесах
И на земле безмолвной жило
Блаженство в звездах и цветах,
А каждой вспыхнувшей зарнице
Могли про тайны говорить
И эти тайны — небылицы —
Самим подслушать… и любить!

Эдуард Асадов — Не спорьте про молодость

Не спорьте про молодость! Силы дерзаний
Решают не годы, а сердца пылание.
Ведь юность — не возраст, а состояние
И стоит порою любых состояний!

Эдуард Асадов — О, сколько в молодости хочется

О, сколько в молодости хочется
И сколько в юности мечтается!
И только в старости хохочется,
Что ничего-то не сбывается…

Николай Гнедич — Скоротечность юности

Фиалка на заре блистала;
Пред солнцем красовался цвет;
Но в полдень с стебелька упала,
И к вечеру фиалки нет!

Печальный образ!.. Так умчится
И юность резвая от нас.
Блажен, кто жизнью насладится
В ее быстропролетный час!

Моя уж юность отцветает;
Златое время протекло!
Уже печаль мой дух стесняет,
Задумчивость мрачит чело.

Приходит старость, и отгонит
Последние часы утех;
Болезнями хребет мой склонит,
На голову посыплет снег.

Тоска, мрача мой век постылый,
Падет на сердце, как гора;
Застынет кровь в груди унылой,
И смерть воскликнет мне: пора!..

О холм, где, лиру в детстве строя,
С цевницей сел я соглашал,
Ты будь одром мне вечного покоя!
Сего как счастья я желал:

Всегда желал, чтоб край священный,
Где кости спят отцов моих,
Близ них спокоил прах мой тленный
В своих объятиях родных;

Чтоб там безмолвная могила
Возвысилася надо мной
И только б с ветром говорила
Своей высокою травой.

А ты, для коей я вселенну
Любил и жизнь хотел влачить,
Сестра! когда ты грудь стесненну
Захочешь плачем облегчить,

Когда, печали к услажденью,
Придешь на гроб мой, при луне
Беседовать с моею тенью,
Часов полночных в тишине, —

Мою забвенную цевницу
Воспомни, принеси с собой;
Чтоб отличить певца гробницу,
Повесь под дубом надо мной.

Она в полночный час, унылый,
Тебе певца напомянет;
Со стоном ветра над могилой
И свой надгробный стон сольет.

Но если, бурей роковою
В страны чужие занесен,
Покроюсь я землей чужою,
Рукой наемной погребен,

Не усладит и вздох единый
Там тени горестной моей,
И мой надгробный холм, пустынный,
Лишь будет сходбищем зверей.

В ночи над ним сова завоет,
Воссев на преклоненный крест;
И сердце путника заноет,
Он убежит от скорбных мест.

Но, может быть, над ним стеная,
Глас томный горлица прольет;
И, песнью путника пленяя,
К моей могиле привлечет;

Быть может, путник — сын печали,
И сядет на могилу он;
И склонится на миг, усталый,
В задумчивый и сладкий сон;

Настроя дух свой умиленный
К мечтам и ими пробужден,
Он молвит, крест обняв склоненный:
«Здесь, верно, добрый погребен!»

Быть может… Что ж мой дух томится?
Пускай хоть с чуждою землей,
Хотя с родною прах смесится,
Узрю я вновь моих друзей!

Андрей Дементьев — Когда ко мне приходит юность

Когда ко мне приходит юность,
Чтоб встреча та была легка,
Предпочитаю с нею юмор,
Взамен учебного пайка
И, мельком вспомнив Песталоцци,
На миг приму серьезный вид.
А юность весело смеется,
И шумно спорит и острит.
И ей легко на самом деле
Со мною говорить про жизнь.
И поносить пристрастье к дeньгам,
Пока они не завелись.
И пироги с капустой лопать,
И слушать искренность мою,
Не зная, что житейский опыт
Я им вовсю передаю.
И просто радоваться встрече.
Тому, что так она добра.
И никаких противоречий
Всю ночь, до самого утра.

Рюрик Ивнев — Послание к молодости

Пока твоих страстей еще не охладили
Потока времени прохладные струи,
Запечатлей для тех, кто в жизнь едва вступили,
Душевные волнения твои.
Поведай молодости о сладчайшей боли,
Такой же древней, как библейский Ной,
О горькой радости, о радостной неволе
И об улыбке, без вина хмельной.
Поведай им, пленительным и юным,
Едва раскрывшим очи для любви,
О блеске звезд, о ночи самой лунной
И о незримых таинствах крови.
Поведай им, как с дикой жаждой счастья
Пересекал ты Тихий океан,
О сердце и его неудержимой власти,
О берегах разнообразных стран.
Сумей им передать и запахи и краски
Цветов и волн, закатов, зорь и тел,
Науку неизведанную ласки
И тот огонь, которым ты горел.
Пусть молодость послушает о буре,
Едва угасшей на закате лет,
Чтоб начертать на собственной лазури
Таких же бурь и потрясений след.

Владимир Маяковский — Секрет молодости

Нет,
не те «молодёжь»,
кто, забившись
в лужайку да в лодку,
начинает
под визг и галдёж
прополаскивать
водкой
глотку.
Нет,
не те «молодёжь»,
кто весной
ночами хорошими,
раскривлявшись
модой одёж,
подметают
бульвары
клёшами.

Нет,
не те «молодёжь»,
кто восхода
жизни зарево,
услыхав в крови
зудёж,
на романы
разбазаривает.
Разве
это молодость?
Нет!
Мало
быть
восемнадцати лет.
Молодые –
это те,
кто бойцовым
рядам поределым
скажет
именем
всех детей:
«Мы
земную жизнь переделаем!»
Молодёжь –
это имя –
дар
тем,
кто влит в боевой КИМ,
тем,
кто бьётся,
чтоб дни труда
были радостны
и легки!

Иван Суриков — Где ты, моя юность

Где ты, моя юность?
Где ты, моя сила?..
Горькая кручина
Грудь мою сдавила.

Голове поникшей
Тяжело подняться;
Думы в ней, как тучи
Черные, роятся;

И сквозь эти тучи
Солнце не проблещет;
Сердце, точно голубь
Раненый, трепещет.

Эх, судьба-злодейка!
Ты меня сгубила;
В мрачный, тесный угол
Злой нуждой забила.

Вот моя каморка —
Грязная, сырая;
Чуть во мраке светит
Свечка, догорая.

Вот у стенки столик;
Вот два ветхих стула;
В уголке икона
В мраке утонула.

Вот моя подруга
В безотрадной доле,
Шьет она, трудится,
Убиваясь в горе.

Вот лежит в постели,
Бледная, худая,
Охает и стонет
Мать моя больная.

Холодно в каморке;
Коченеют члены.
Затопил бы печку —
Дров нет ни полена.

Голова кружится;
Все чернее думы;
И стоишь да плачешь,
Грустный и угрюмый.

И невольно в сердце
Злоба закипает
На того, кто в свете
Злой нужды не знает.

Анна Ахматова — Дал Ты мне молодость трудную

Дал Ты мне молодость трудную.
Столько печали в пути.
Как же мне душу скудную
Богатой Тебе принести?
Долгую песню, льстивая,
О славе поет судьба.
Господи! я нерадивая,
Твоя скупая раба.
Ни розою, ни былинкою
Не буду в садах Отца.
Я дрожу над каждой соринкою,
Над каждым словом глупца.

Ольга Берггольц — Должно быть, молодости хватает

Должно быть, молодости хватает,
душа, наверно, еще легка —
если внезапная наступает
на жажду похожая тоска,
когда становится небо чище,
и тонкая зелень мерцает везде,
и ты пристанища не отыщешь
в любимом городе, полном людей,-
тоска о любви, еще не бывшей,
о не свершенных еще делах,
о друзьях неизвестных, не приходивших,
которых задумала и ждала…

Ольга Берггольц — Молодость

…Вот когда я тебя воспою,
назову дорогою подругою,
юность канувшую мою,
быстроногую, тонкорукую.
О заставских черемух плен,
комсомольский райком в палисаде,
звон гитар у кладбищенских стен,
по кустарникам звезды в засаде!
Не уйти, не раздать, не избыть
этот гнет молодого томленья,
это грозное чувство судьбы,
так похожее на вдохновенье.
Ты мерещилась всюду, судьба:
в порыжелом военном плакате,
в бурном, взрывчатом слове «борьба»,
в одиночестве на закате.
Как пушисты весной тополя,
как бессонницы неодолимы,
как близка на рассвете земля,
а друзья далеки и любимы.
А любовь? Как воздух и свет,
как дыхание — всюду с тобою,
нет конца ей, выхода нет,—
о крыло ее голубое!
Вот когда я тебя воспою,
назову дорогою подругою,
юность канувшую мою,
быстроногую, тонкорукую…

Иван Бунин — Молодость

В сухом лесу стреляет длинный кнут,
В кустарнике трещат коровы,
И синие подснежники цветут,
И под ногами лист шуршит дубовый.

И ходят дождевые облака,
И свежим ветром в сером поле дует,
И сердце в тайной радости тоскует,
Что жизнь, как степь, пуста и велика.

Дмитрий Кедрин — Прощай, моя юность

Прощай, прощай, моя юность,
Звезда моя, жизнь, улыбка!
Стала рукой мужчины
Мальчишеская рука.
Ты прозвенела, юность,
Как дорогая скрипка
Под легким прикосновеньем
Уверенного смычка.
Ты промелькнула, юность,
Как золотая рыбка,
Что канула в сине море
Из сети у старика!

Владислав Ходасевич — Нет, молодость, ты мне была верна

Нет, молодость, ты мне была верна,
Ты не лгала, притворствуя, не льстила,
Ты тайной ночью в склеп меня водила
И ставила у темного окна.
Нас возносила грузная волна,
Качались мы у темного провала,
И я молчал, а ты была бледна,
Ты на полу простертая стонала.
Мой ранний страх вздымался у окна,
Грозил всю жизнь безумием измерить…
Я видел лица, слышал имена —
И убегал, не смея знать и верить.

Муса Джалиль — Молодость

Молодость со мной и не простилась,
Даже и руки не подала.
До чего горда, скажи на милость,—
Просто повернулась и ушла.

Только я, чудак, дивясь чему-то,
Помахал рукою ей вослед,—
То ль просил вернуться на минуту,
То ль послал признательный привет.

Бросила меня в пути, не глядя,
Упорхнула легким ветерком,
Проведя, как на озерной глади,
Борозды морщин на лбу моем.

И стоял я долго на поляне,
Чувствуя стеснение в груди:
Молодость, как этот лес в тумане,
Далеко осталась позади.

Молодость, резвунья, чаровница,
Чем же ты была мне так близка?
Отчего же в сердце длится, длится
Эта беспокойная тоска?

Может быть, в тебе мне были любы
Дни, когда я страстью был томим?
Раузы рябиновые губы,
Горячо прильнувшие к моим?

Или дорога мне до сих пор ты
Стадионом, где шумел футбол?
Был я одержим азартом спорта,
Много дней в чаду его провел.

Или вот…
Стою перед мишенью,
Нажимаю, щуря глаз, курок.
Помню каждое свое движенье,
Хоть тому уже немалый срок.

Может быть, бывает так со всеми,
Злая память жалит, как пчела?
Или просто наступило время
Погрустить, что молодость прошла.

Ничего! Я унывать не стану,
Много в жизни и разлук и встреч.
Я и в старости не перестану
Слушать звонкой молодости речь.

Родина нас вместе с молодыми
Призовет на бой с любой бедой,—
Встанем все тогда в одни ряды мы
И тряхнем седою бородой.

Молодость, не чванься, дорогая,
Жар в душе не только у тебя,—
Это жизнь у нас теперь такая:
Нам и жить и умирать, любя.

Не одна ты радость и утеха.
Разве счастье лишь в тебе одной?
Силе чувства возраст не помеха,
Солнце не кончается с весной.

Если снова Рауза родится —
Вновь придет к заветному ручью,
Моему «джигитству» подивится
И погладит бороду мою.

Молодости нету и в помине,
Сколько ни гляжу я ей вослед,
Лишь на горизонте вижу синий,
Как морские волны, синий цвет..

Дай-ка я сегодня на прощанье
Обернусь, махну тебе рукой.
Это уж и вправду расставанье,
Молодость, товарищ дорогой!

За огонь затепленный — спасибо!
А грустить?.. Не та теперь пора.
Если бы ты возвратилась, ты бы
Удивилась яркости костра.

Не погаснет этот жар сердечный,
Жить, гореть, бороться буду я.
Вот что означает помнить вечно
О тебе, далекая моя.

Юлия Друнина — Убивали молодость мою

Убивали молодость мою
Из винтовки снайперской,
В бою,
При бомбежке
И при артобстреле…
Возвратилась с фронта я домой
Раненой, но сильной и прямой —
Пусть душа
Едва держалась в теле.

И опять летели пули вслед:
Страшен быт
Послевоенных лет —
Мне передохнуть
Хотя бы малость!..
Не убили
Молодость мою,
Удержалась где-то на краю,
Снова не согнулась,
Не сломалась.

А потом —
Беды безмерной гнет:
Смерть твоя…
А смерть любого гнет.
Только я себя не потеряла.
Сердце не состарилось
Ничуть,
Так же сильно
Ударяет в грудь,
Ну, а душу я
В тиски зажала.

И теперь веду
Последний бой
С годами,
С обидами,
С судьбой —
Не желаю
Ничему сдаваться!
Почему?
Наверно, потому,
Что и ныне
Сердцу моему
Восемнадцать,
Только восемнадцать!

Татьяна Ровицкая — Это в молодости ранней

Это в молодости ранней
Все впервые, а потом,
Как последнее дыханье,
Первый снег и первый гром.
Первый ландыш, лед летящий,
Пух лохматых облаков,
Как последняя причастность,
Ранний окрик петухов.
И слова твои растают,
И глаза твои сгорят,
А всему цена такая —
Первый взгляд, последний взгляд.

Николай Некрасов — Не говори, что молодость сгубила

Не говори, что молодость сгубила
Ты, ревностью истерзана моей;
Не говори!.. близка моя могила,
А ты цветка весеннего свежей!

Тот день, когда меня ты полюбила
И от меня услышала: люблю, —
Не проклинай! близка моя могила,
Поправлю все, все смертью искуплю!

Не говори, что дни твои унылы,
Тюремщиком больного не зови:
Передо мной — холодный мрак могилы,
Перед тобой — объятия любви!

Я знаю: ты другого полюбила,
Щадить и ждать наскучило тебе…
О, погоди! близка моя могила —
Начатое и кончить дай судьбе!..»

Расул Гамзатов — Вечная молодость

Вот судьи выстроились в ряд,
Полгоризонта заслоня.
И гневом их глаза горят,
А все слова летят в меня:

«Юнец, не бривший бороды,
Щенок, не помнящий добра,
Ответь нам: правда ли, что ты
Был с женщиной в лесу вчера?..»

Я судьям отвечаю: «Да!
Я многое в лесу нашел,
Мальчишкою я шел туда,
Оттуда я мужчиной шел!..»

Вновь судьи выстроились в ряд,
Полгоризонта заслоня.
И гневом их глаза горят,
А все слова летят в меня:

«Забыв о седине своей
И прежние забыв грехи,
Шел с женщиною ты и ей
Шептал любовные стихи?..»

«Да!— отвечаю судьям я.—
Шел с женщиной. Шептал слова.
И верил, что судьба моя
Светла, пока любовь жива!..»

А судьи грозно хмурят взгляд,
И снова требуют они:
«Нам непонятно,— говорят,—
Нам непонятно. Объясни…»

Я говорю им: «Есть любовь,
И, ощутив ее венец,
Взрослеет запросто юнец,
А старец молодеет вновь.

Становится певцом немой,
Становится певец немым.
Любовь — всегдашний спутник мой.
Я буду вечно молодым!»

Евгений Евтушенко — О, нашей молодости споры

О, нашей молодости споры,
о, эти взбалмошные сборы,
о, эти наши вечера!
О, наше комнатное пекло,
на чайных блюдцах горки пепла,
и сидра пузырьки, и пена,
и баклажанная икра!

Здесь разговоров нет окольных.
Здесь исполнитель арий сольных
и скульптор в кедах баскетбольных
кричат, махая колбасой.
Высокомерно и судебно
здесь разглагольствует студентка
с тяжелокованной косой.

Здесь песни под рояль поются,
и пол трещит, и блюдца бьются,
здесь безнаказанно смеются
над платьем голых королей.
Здесь столько мнений, столько прений
и о путях России прежней,
и о сегодняшней о ней.

Все дышит радостно и грозно.
И расходиться уже поздно.
Пусть это кажется игрой:
не зря мы в спорах этих сипнем,
не зря насмешками мы сыплем,
не зря стаканы с бледным сидром
стоят в соседстве с хлебом ситным
и баклажанною икрой!

Римма Казакова — Мы молоды

Мы молоды. У нас чулки со штопками.
Нам трудно. Это молодость виной.
Но плещет за дешевенькими шторками
бесплатный воздух, пахнущий весной.

У нас уже — не куклы и не мячики,
а, как когда-то грезилось давно,
нас в темных парках угощают мальчики
качелями, и квасом, и кино.

Прощаются нам ситцевые платьица
и стоптанные наши каблучки.
Мы молоды. Никто из нас не плачется.
Хохочем, белозубы и бойки!

Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью,
пыльцой цветочной, мятою, песком…
Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально.
Мы любим спорить и ходить пешком…

Ах, не покинь нас, ясное, весеннее,
когда к нам повзросление придет,
когда другое, взрослое везение
нас по другим дорогам поведет.

От лет летящих никуда не денешься,
но не изменим первым «да» и «нет».
И пусть луны сияющая денежка
останется дороже всех монет.

Жизнь — наковальня. Поднимайте молоты!
На молодости — главные дела.
Мы молоды. Мы будем вечно молодо
смотреться в реки, в книги, в зеркала…

Владимир Луговской — Прощанье с юностью

Так жизнь протекает светло, горячо,
Струей остывающего олова,
Так полночь кладет на мое плечо
Суровую свою голову.

Прощай, моя юность! Ты ныла во мне
Безвыходно и нетерпеливо
О ветре степей, о полярном огне
Берингова пролива.

Ты так обнимаешь, ты так бередишь
Романтикой, морем, пассатами,
Что я замираю и слышу в груди,
Как рвутся и кружатся атомы.

И спать невозможно, и жизнь велика,
И стены живут по-особому,
И если опять тебе потакать,
То все потеряю, что собрано.

Ты кинешь меня напролом, наугад,-
Я знаю тебя, длинноглазую —
И я поднимусь, чернобров и горбат,
Как горы срединной Азии.

На бой, на расправу, на путь, в ночлег
Под звездными покрывалами.
И ты переметишь мой бешеный бег
Сводчатыми вокзалами,

И залами снов, и шипением пуль,
И парусным ветром тропиков,
Но смуглой рукой ты ухватишь руль
Конструкции, ритма, строфики.

И я ошалею и буду писать,
Безвыходно, нетерпеливо,
Как пишут по небу теперь паруса
Серебряного залива.

Юнна Мориц — Хорошо быть молодым

Хорошо — быть молодым,
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться,
Жить отважно — черново,
Обо всем мечтать свирепо,
Не бояться ничего —
Даже выглядеть нелепо!

Хорошо — всего хотеть,
Брать свое — и не украдкой,
Гордой гривой шелестеть,
Гордой славиться повадкой,
То и это затевать,
Порывая с тем и этим,
Вечно повод подавать
Раздувалам жарких сплетен!

Как прекрасно — жить да жить,
Не боясь машины встречной,
Всем на свете дорожить,
Кроме жизни скоротечной!
Хорошо — ходить конем,
Власть держать над полным залом,
Не дрожать над каждым днем —
Вот уж этого навалом!

Хорошо — быть молодым!
Просто лучше не бывает!
Спирт, бессонница и дым —
Всё идеи навевает!
Наши юные тела
Закаляет исступленье!
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье,-

Но пронзительный мотив
Начинается! Вниманье!
Спят, друг друга обхватив,
Молодые — как в нирване.
И в невежестве своем
Молодые человеки —
Ни бум-бум о берегах,
О серебряных лугах,
Где седые человеки
Спать обнимутся вдвоем,
А один уснет навеки.
…Хорошо — быть молодым!..

Сергей Обрадович — О молодости

О молодости мы скорбим,
О молодости уходящей,
По вечерам усталым, злым
Жизнь старой называем клячей.

Не скрыть седеющую прядь
И на лице ночные тени,
Как изморозь октября,
Как первый желтый лист осенний.

И с горечью такой заметишь.
Что не к вершине перевал,
И на улыбку не ответишь
Той, что любимой называл…

А молодость — она рядком,
И не почуешь, как подхватит,
И, молодостью влеком,
Вдруг позабудешь о закате.

Узлом веселым — кутерьма,
И синь осенняя — синицей.
Не этажи, а терема,
Не вывески, а зарницы.

Старье на слом. И над плечом
Склоняется заботой бойкой,
Стеклом и жарким кирпичом
Цветущая на солнце стройка.

Старье на слом. И на порог
Шагает век таким разгулом,
Как будто б не было дорог
Томительных и плеч сутулых.

Пусть мутной старческой слезой
Лист падает на грудь земную,—
Румянцем яблок, щек и зорь
Мир полыхает и волнует!

Я ветру — нараспашку грудь.
Лаская рыжего задиру,
Легко и радостно взглянуть
В глаза прохожему и миру.

Над городом гуляка-дым
Качает головой пропащей:
Он был у горна молодым…
…О молодости мы скорбим,
О молодости уходящей.

Не тлеть, а трепетать огнем,
Чтоб к солнцу — силы нашей ярость.
И молодостью назовем
Кипучую такую старость.

Пусть мутной старческой слезой
Лист падает на грудь земную,—
Румянцем яблок, щек и зорь
Мир полыхает и волнует.

Николай Добронравов — Прекрасная, как молодость, страна

Мы стали сильнее, чем были вчера.
Отчизна свободы щедра и добра.
В сыновней любви мы нежны и тверды.
Любить – это значит беречь от беды.
Люблю я и тундру, и степь, и тайгу,
И лес, и травинку в лесу берегу.
И предков своих величавую речь
Для наших потомков сумеем сберечь.

Ты свободна и сильна,
Ты сердечна и нежна,
Бесстрашная, как правда,
Прекрасная, как молодость, страна!

Мы стали сильнее, чем были вчера.
Для новых свершений настала пора.
Превыше всех огненных звёзд вознесён
Великой Державы Великий Закон.
Мы сами, как лучшую песню свою,
Сложили его в нашем дружном строю,
В нём наши заботы, в нём наши права,
Родные для каждого сердца слова.

Мы стали сильнее, чем были вчера.
Открыты сердца для любви и добра.
Для солнца, и света, и ласковых встреч
Мы нашу планету сумеем сберечь.
Бессмертна отвага идущих вперёд.
Мы слышим дыханье священных высот.
Мы солнечных завтрашних дней мастера.
Мы стали сильнее, чем были вчера.

Ты свободна и сильна,
Ты сердечна и нежна,
Бесстрашная, как правда,
Прекрасная, как молодость, страна!

Борис Рыжий — Молодость мне много обещала

Молодость мне много обещала,
было мне когда-то двадцать лет.
Это было самое начало,
я был глуп, и это не секрет.

Это, — мне хотелось быть поэтом,
но уже не очень, потому ??
что не заработаешь на этом
и цветов не купишь никому.

Вот и стал я горным инженером,
получил с отличием диплом.
Не ходить мне по осенним скверам,
виршей не записывать в альбом.

В голубом от дыма ресторане
слушать голубого скрипача,
денежки отсчитывать в кармане,
развернув огромные плеча.

Так не вышло из меня поэта, ??
и уже не выйдет никогда.
Господа, что скажете на это?
Молча пьют и плачут господа.

Пьют и плачут, девок обнимают,
снова пьют и всё-таки молчат,
головой тонически качают,
матом силлабически кричат.

Всеволод Рождественский — Расставанье с молодостью

Ну что ж! Простимся. Так и быть.
Минута на пути.
Я не умел тебя любить,
Веселая,- прости!

Пора быть суше и умней…
Я терпелив и скуп
И той, кто всех подруг нежней,
Не дам ни рук, ни губ.

За что ж мы чокнемся с тобой?
За прошлые года?
Раскрой рояль, вздохни и пой,
Как пела мне тогда.

Я в жарких пальцах скрыл лицо,
Я волю дал слезам
И слышу — катится кольцо,
Звеня, к твоим ногам.

Припомним все! Семнадцать лет.
В руках — в сафьяне — Блок.
В кудрях у яблонь лунный свет,
Озерный ветерок.

Любовь, экзамены, апрель
И наш последний бал,
Где в вальсе плыл, кружа метель,
Белоколонный зал.

Припомним взморье, дюны, бор,
Невы свинцовый скат,
Университетский коридор,
Куда упал закат.

Здесь юность кончилась, и вот
Ударила война.
Мир вовлечен в водоворот,
Вскипающий до дна.

В грозе и буре рухнул век,
Насилья ночь кляня.
Родился новый человек
Из пепла и огня.

Ты в эти дни была сестрой,
С косынкой до бровей,
И ты склонялась надо мной,
Быть может, всех родней.

А в Октябре на братский зов,
Накинув мой бушлат,
Ты шла с отрядом моряков
В голодный Петроград.

И там, у Зимнего дворца,
Сквозь пушек торжество,
Я не видал еще лица
Прекрасней твоего!

Я отдаю рукам твоим
Штурвал простого дня.
Простимся, милая! С другим
Не позабудь меня.

Во имя правды до конца,
На вечные века
Вошли, как жизнь, как свет, в сердца
Слова с броневика.

В судьбу вплелась отныне нить
Сурового пути.
Мне не тебя, а жизнь любить!
Ты, легкая, прости…

Илья Сельвинский — Юность

Вылетишь утром на воз-дух,
Ветром целуя жен-щин,-
Смех, как ядреный жем-чуг,
Прыгает в зубы, в ноз-дри…

Что бы это тако-е?
Кажется, нет причи-ны:
Небо прилизано чинно,
Море тоже в покое.

Слил аккуратно лужи
Дождик позавчерашний;
Девять часов на башне —
Гусеницы на службу;

А у меня в подъязычьи
Что-то сыплет горохом,
Так что легкие зычно
Лаем взрываются в хохот…

Слушай, брось, да полно!
Но ни черта не сделать:
Смех золотой, спелый,
Сытный такой да полный.

Сколько смешного на свете:
Вот, например, «капуста»…
Надо подумать о грустном,
Только чего бы наметить?

Могут пробраться в погреб
Завтра чумные крысы.
Я тоже буду лысым.
Некогда сгибли обры…

Где-то в Норвегии флагман…
И вдруг опять: «капуста»!
Чертовщина! Как вкусно
Так грохотать диафрагмой!

Смех золотого разли-ва,
Пенистый, отлич-ный.
Тсс… брось: ну разве прилично
Этаким быть счастливым?

Илья Сельвинский — Ах, что ни говори, а молодость прошла

Ах, что ни говори, а молодость прошла…
Еще я женщинам привычно улыбаюсь,
Еще лоснюсь пером могучего крыла,
Чего-то жду еще — а в сердце хаос, хаос!

Еще хочу дышать, и слушать, и смотреть;
Еще могу шагнуть на радости, на муки,
Но знаю: впереди, средь океана скуки,
Одно лишь замечательное: смерть.

Дмитрий Быков — Если б молодость знала и старость могла

Если б молодость знала и старость могла —
Но не знает, не может; унынье и мгла,
Ибо знать — означает не мочь в переводе.
Я и сам ещё что-то могу потому,
Что не знаю всего о себе, о народе
И свою неуместность нескоро пойму.

Невозможно по карте представить маршрут,
Где направо затопчут, налево сожрут.
Можно только в пути затвердить этот навык
Приниканья к земле, выжиданья, броска,
Перебежек, подмен, соглашений, поправок, —
То есть Господи Боже, какая тоска!

Привыкай же, душа, усыхать по краям,
Чтобы этой ценой выбираться из ям,
не желать, не жалеть, не бояться ни слова,
ни ножа; зарастая коростой брони,
привыкай отвыкать от любой и любого
И бежать, если только привыкнут они.

О сужайся, сожмись, забывая слова,
Предавая надежды, сдавая права,
Усыхай и твердей, ибо наша задача —
не считая ни дыр, ни заплат на плаще,
не любя, не зовя, не жалея, не плача,
Под конец научиться не быть вообще.

Стихи о молодости

Молодость
Ольга Берггольц
…Вот когда я тебя воспою,
назову дорогою подругою,
юность канувшую мою,
быстроногую, тонкорукую.
О заставских черемух плен,
комсомольский райком в палисаде,
звон гитар у кладбищенских стен,
по кустарникам звезды в засаде!
Не уйти, не раздать, не избыть
этот гнет молодого томленья,
это грозное чувство судьбы,
так похожее на вдохновенье.
Ты мерещилась всюду, судьба:
в порыжелом военном плакате,
в бурном, взрывчатом слове «борьба»,
в одиночестве на закате.
Как пушисты весной тополя,
как бессонницы неодолимы,
как близка на рассвете земля,
а друзья далеки и любимы.
А любовь? Как воздух и свет,
как дыхание — всюду с тобою,
нет конца ей, выхода нет,—
о крыло ее голубое!
Вот когда я тебя воспою,
назову дорогою подругою,
юность канувшую мою,
быстроногую, тонкорукую…

Была любовь.
Василий Фёдоров
Была любовь.
Была сомнений смута.
Надежды были.
Молодость была,
Да, молодость была,
Но почему-то
Она большого счастья
Не дала.
Она ушла,
Но слезы не прольются.
Ушла.
Иди.
И не зови трубя.
Нет, не хочу я
В молодость вернуться,
Вернуться к дням,
Где не было тебя.

Свидание
Иосиф Уткин
И ночь эта
Будет богатой,
И я
Улыбнуться не прочь —
Уж бронзовый якорь заката
Бросает московская ночь.
Мне ветер
Приятельски машет,
И, путаясь и пыля,
Как зелием полные чаши,
Шипят
И кипят
Тополя.
Привет,
Замечательный вечер?
Прощай,
Мой печальный порог!
Я вышел.
А ветер — навстречу
И лег по-собачьи у ног…
_______
Когда — собеседник небрежный —
К нам радость заглянет на миг,
Мы лучшие мысли и нежность
Сливаем в девический лик.
И в этот закат не случайно
Мне машут радушным крылом
Медлительная окрайна
И мирный садовничий дом.
О молодость,
Где бы я ни был,
О юность,
Зимой и весной
Со мною —
Бубновое небо,
И плотская нежность —
Со мной!
Сквозь смуту житейских вопросов,
Сквозь пышные годы мои
Прошли ароматные косы,
Как две золотые струи.
И может быть, в годы железа
И я быть железным сумел,
Чтоб в лад боевой марсельезы
Мне девичий голос гремел.
Как рад я,
Что к мирным равнинам
Так выдержанно пронес
И мужество гражданина,
И лирику женских волос…
________
Над крышей садовника — дрема,
И дремлет садовник давно,
Сугробы пахучих черемух
Совсем завалили окно.
Я скромностью не обижен
И, встав на чужое крыльцо,
За снегом черемухи
Вижу
Смеющееся лицо.
Но чуток холера-садовник,
Хоть видно и без труда,
Как дышит и мирно и ровно
Седая его борода…
Пусть молодость — нараспашку,
Но даже и молодость — ждет.
…

Здравствуй, «Юность», это я
Владимир Высоцкий
Здравствуй, «Юность», это я,
Аня Чепурная,-
Я ровесница твоя,
То есть молодая.
То есть, мама говорит,
Внука не желая:
Рано больно, дескать, стыд,
Будто не жила я.
Моя мама — инвалид:
Получила травму,-
И теперь благоволит
Больше к божью храму.
Любит лазить по хорам,
Лаять тоже стала,-
Но она в науки храм
Тоже забегала.
Не бросай читать письмо,
«Юность» дорогая!
Врач мамашу, если б смог,
Излечил от лая.
Ты подумала, де, вот
Встанет спозаранка
И строчит, и шлет, и шлет
Письма,- хулиганка!
Нет, я правда в первый раз
О себе и Мите.
Слезы капают из глаз,-
Извините — будет грязь —
И письмо дочтите!
Я ж живая — вот реву,-
Вам-то все — повтор, но
Я же грежу наяву:
Как дойдет письмо в Москву —
Станет мне просторно.
А отца радикулит
Гнет горизонтально,
Он — военный инвалид,
Так что все нормально.
Есть дедуля-ветошь Тит —
Говорит пространно,
Вас дедуня свято чтит;
Все от Бога, говорит,
Или от экрана.
Не бросай меня одну
И откликнись, «Юность»!
Мне — хоть щас на глубину!
Ну куда я денусь, ну?
Ну куда я сунусь?
Нет, я лучше — от и до,
Как и что случилось:
Здесь гадючее гнездо,
«Юность», получилось.
Защити (тогда мы их!-
Живо шею свертим)
Нас — двоих друзей твоих,-
А не то тут смерть им.
Митя — это… как сказать?..
Это — я с которым!
В общем, стала я гулять
…

Ах, что ни говори, а молодость прошла…
Илья Сельвинский
Ах, что ни говори, а молодость прошла…
Еще я женщинам привычно улыбаюсь,
Еще лоснюсь пером могучего крыла,
Чего-то жду еще — а в сердце хаос, хаос!
Еще хочу дышать, и слушать, и смотреть;
Еще могу шагнуть на радости, на муки,
Но знаю: впереди, средь океана скуки,
Одно лишь замечательное: смерть.

Нет, молодость, ты мне была верна
Владислав Ходасевич
Нет, молодость, ты мне была верна,
Ты не лгала, притворствуя, не льстила,
Ты тайной ночью в склеп меня водила
И ставила у темного окна.
Нас возносила грузная волна,
Качались мы у темного провала,
И я молчал, а ты была бледна,
Ты на полу простертая стонала.
Мой ранний страх вздымался у окна,
Грозил всю жизнь безумием измерить…
Я видел лица, слышал имена —
И убегал, не смея знать и верить.

Юность
Илья Сельвинский
Вылетишь утром на воз-дух,
Ветром целуя жен-щин,-
Смех, как ядреный жем-чуг,
Прыгает в зубы, в ноз-дри…
Что бы это тако-е?
Кажется, нет причи-ны:
Небо прилизано чинно,
Море тоже в покое.
Слил аккуратно лужи
Дождик позавчерашний;
Девять часов на башне —
Гусеницы на службу;
А у меня в подъязычьи
Что-то сыплет горохом,
Так что легкие зычно
Лаем взрываются в хохот…
Слушай, брось, да полно!
Но ни черта не сделать:
Смех золотой, спелый,
Сытный такой да полный.
Сколько смешного на свете:
Вот, например, «капуста»…
Надо подумать о грустном,
Только чего бы наметить?
Могут пробраться в погреб
Завтра чумные крысы.
Я тоже буду лысым.
Некогда сгибли обры…
Где-то в Норвегии флагман…
И вдруг опять: «капуста»!
Чертовщина! Как вкусно
Так грохотать диафрагмой!
Смех золотого разли-ва,
Пенистый, отлич-ный.
Тсс… брось: ну разве прилично
Этаким быть счастливым?

Молодость
Иван Бунин
В сухом лесу стреляет длинный кнут,
В кустарнике трещат коровы,
И синие подснежники цветут,
И под ногами лист шуршит дубовый.
И ходят дождевые облака,
И свежим ветром в сером поле дует,
И сердце в тайной радости тоскует,
Что жизнь, как степь, пуста и велика.

Вечная молодость
Расул Гамзатов
Любви все возрасты покорны
А. С. Пушкин
Вот судьи выстроились в ряд,
Полгоризонта заслоня.
И гневом их глаза горят,
А все слова летят в меня:
«Юнец, не бривший бороды,
Щенок, не помнящий добра,
Ответь нам: правда ли, что ты
Был с женщиной в лесу вчера?..»
Я судьям отвечаю: «Да!
Я многое в лесу нашел,
Мальчишкою я шел туда,
Оттуда я мужчиной шел!..»
Вновь судьи выстроились в ряд,
Полгоризонта заслоня.
И гневом их глаза горят,
А все слова летят в меня:
«Забыв о седине своей
И прежние забыв грехи,
Шел с женщиною ты и ей
Шептал любовные стихи?..»
«Да!— отвечаю судьям я.—
Шел с женщиной. Шептал слова.
И верил, что судьба моя
Светла, пока любовь жива!..»
А судьи грозно хмурят взгляд,
И снова требуют они:
«Нам непонятно,— говорят,—
Нам непонятно. Объясни…»
Я говорю им: «Есть любовь,
И, ощутив ее венец,
Взрослеет запросто юнец,
А старец молодеет вновь.
Становится певцом немой,
Становится певец немым.
Любовь — всегдашний спутник мой.
Я буду вечно молодым!»

Прощай, прощай, моя юность
Дмитрий Кедрин
Прощай, прощай, моя юность,
Звезда моя, жизнь, улыбка!
Стала рукой мужчины
Мальчишеская рука.
Ты прозвенела, юность,
Как дорогая скрипка
Под легким прикосновеньем
Уверенного смычка.
Ты промелькнула, юность,
Как золотая рыбка,
Что канула в сине море
Из сети у старика!

Воспоминания по прошлому.

• Юность не вернуть.

Идут года, проходят дни
И с ветром в даль летят минуты
И словно радужные сны,
Мгновенья юности забыты.
Забыты прежние мечты,
Забыты радости и горе
И о другом мечтаешь ты,
Встречаешь новые ты зори.
Лишь иногда, как наяву-
Увидишь прежние мгновенья-
Поймаешь давнюю мечту
И захлебнёшься от волненья,
Но вдруг поймёшь, что не вернуть-
Тех дней так радостно манящих
Прошли они уже давно
И не сравнить их с настоящим:
И хоть теперь другая ты,
Другая жизнь, другие взгляды,
Так хочется опять вернуть
Той сладкой юности прохладу!

• Студенческая юность

Еще недавно нам казалось
Что жизни много впереди
Но вот все чаще мы взираем,
А что осталось позади?

Была ли жизнь в сияньи света
Или в туманной мгле была
И можно ли найти ответы-
Все правильно в ней было, да?

И конечно, задумавшись сильно,
Возвращаемся в мыслях туда
Где любили, смеялись и пели
Где в душе бушевала весна.

Вспоминаю и я как когда-то,
В середине застойных времен
Мы толпились близ деканата
Ожидая свой приговор.

И какое же было счастье
В списках студентов увидеть себя
Что отныне студент геофака-
Старания не пропали зря!

Открывая с волненьем двери
Института родного тогда
Мы мечтали, что все у нас выйдет
Будет дружба и радость всегда.

А потом наступили будни,
День за днем понеслись они
Было очень порою трудно,
Но держались мы как могли.

Двойки, тройки, четверки, пятерки
Было все, что греха таить
Нас давили науки крепко
Мы ж никак не хотели зубрить.

А в общаге, в веселом семействе
Скучно не было никогда
Мы дружили, любили, кутили,
А порою и дрались тогда.

Выгоняли нас из общаги
Говорили искать жилье
Трудно было в морозы скитаться
Но держались мы всем на зло!

Золотое то было время
Хоть и трудное, что ж с того
Были молоды мы и красивы
А в крови бродило вино.

Вспоминая те бурные годы
Не жалею я ни о чем
Радостно жить, совсем не значит
Быть примерным всегда и во всем.

Главное, чтобы суметь услышать
Звуки своей душевной струны
Защитить и не дать ей порваться,
Уберечь от фальши и лжи.

В жизни дальнейшей по разным путям
Мы разошлись в суетливых буднях
Ах, как снова хотелось бы нам
В юность свою вернуться!

Мы в юности любуемся закатом
Нас ночь своими тайнами зовёт
А годы всё бегут, бегут куда-то
И с возрастом нам нравится восход.

Быть может, от того так происходит
Что жизнь имеет собственный закат
Хоть мысль о том упорно мы обходим
Хоть память устремляется назад.

Так хочется рассвета вновь дождаться
Проснуться,убедиться,что живём
И просто днём пришедшим наслаждаться
Подаренным судьбою новым днём.

И в ожиданье солнца, упоенно
Храня в душе восторга огонёк,
«Какое чудо!» -думать удивлённо
И верить, что закат ещё далёк.

Юность, словно яблоневый цвет,
Отцвела и быстро улетела.
Сохранился в памяти сонет,
Как любовь её крылом задела.

Проводили время как друзья,
Целовались, для чего, не знали.
И в свои семнадцать лет, любя,
Вечерами звезды лишь считали.

А потом разъехались они,
В разных городах пришлось учиться.
Сердце же скучало по любви,
Не давало ни в кого влюбиться.

Как-то раз, в один из летних дней,
Жизнь свела их на знакомом месте.
Там в любви признался парень ей,
И с тех пор живут всё время вместе.

Годы бегут по траве и по снегу,
Словно по вечному расписанию.
И только одно не подвластно их бегу:
Наши воспоминания.

И в детство, и в юность, и в зной, и в замять,
По первому знаку, из мрака темени,
Ко всем нашим датам домчит нас память,
Быстрей, чем любая машина времени.

Что хочешь — пожалуйста, воскрешай!
И сразу же дни, что давно незримы,
Как станции, словно промчатся мимо,
Ну где только вздумаешь — вылезай!

И есть ли на свете иное средство
Вернуть вдруг веснушчатый твой рассвет,
Чтоб взять и шагнуть тебе снова в детство,
В каких-нибудь шесть или восемь лет?!

И друг, кого, может, и нет на свете,
Восторженным смехом звеня своим,
Кивком на речушку: а ну бежим!
И мчитесь вы к счастью. Вы снова дети!

А вот полуночный упругий свет,
Что жжет тебя, радуясь и ликуя,
Молодость… Первые поцелуи…
Бери же, как россыпь их золотую,
Щедрее, чем память, богатства нет!

А жизнь-это песни и дни печали.
И так уж устроены, видно, мы,
Что радости нами освещены,
Чтоб мы их случайно не пролетали.

А грустные даты и неприятности
Мы мраком закрыли, как маскировкой.
Чтоб меньше было бы вероятностей
Ненужную сделать вдруг остановку.

Но станции счастья (к чему скрывать)
Значительно реже плохих и серых,
Вот почему мы их свыше меры
Стараемся празднично озарять.

Шагая и в зное, и в снежной мгле,
Встречали мы всякие испытания,
И, если б не наши воспоминания,
Как бедно бы жили мы на земле!

Но ты вдруг спросила: — А как же я? —
И в голосе нотки холодной меди:
— Какие же мне ты отвел края?
И где я: на станции или разъезде?

Не надо, не хмурь огорченно бровь
И не смотри потемневшим взглядом.
Ведь ты же не станция. Ты — Любовь.
А значит, все время со мною рядом!

Мы в юности взрослеть спешили, чтобы скорей свободу обрести. И время это мы не так ценили, надеялись, что счастье впереди. Теперь же с грустью вспоминаем давно уже прошедшие года. И с болью в сердце понимаем, что не вернуть их больше НИКОГДА…

Рано или поздно наступает в жизни момент, когда возвращаешься к тому, что любил в юности: старые песни, книги, фильмы, места, фотографии… И радуешься, если все это и сейчас выглядит достойным.

А вы когда просматривайте фотографии своих юных лет, на вас «находят» воспоминания? На меня да! И так жалко, что это уже никогда не повторится и юности своей не вернуть.

• Нашей юности

Может, по понятью молодых,
Мы, кому уже давно за тридцать,
Не умеем уважать «крутых»
И «в натуре» весело «туситься».

Может, по понятью молодых,
Наши годы — прошлого страница.
Может… Но спросила б я у них:
«Ваша юность с нашею сравнится?

Вы смотрели в небо по ночам,
Восхищаясь, как оно искрится?
Вы звезде кричали: «Эй, мадам,
Когда наша встреча состоится?»

Вы читали Пушкина всерьёз,
Находя там «чудное мгновенье»,
И с глазами, мокрыми от слёз
Про Афганистан стихотворенья?

У костра сидели до утра,
Слушая гитарные напевы:
«Капли Датского короля
Пейте, королевы » ?

Может, по понятью молодых,
Юность мы свою не так прожили.
Только на условиях любых
Ни за что б другой не заменили!

В детстве и юности у нас не было компьютеров, мобильных телефонов и интернета. Зато у нас были ДЕТСТВО и ЮНОСТЬ…

В детском садике чуть слышен
Тихий шёпот двух ребят.
О любви — уделе взрослых,
Два ребенка говорят.
— Я люблю тебя так сильно,
Как конфеты и халву,
Можно я тебя тихонько
Поцелую, обниму?

И девчонка, шепелявя,
Отвечает пареньку:
— Я с тобою поцелуюсь,
Но не скажем никому!
И мальчонка неумелый,
Дарит первый поцелуй,
А девчоночка несмело
Тихо шепчет — Не балуй!

В летнем парке под Луною
Парень с девушкой сидят.
О любви большой и чистой
Еле слышно говорят.
— Я люблю тебя, мой милый, —
Шепчет девушка ему —
Без тебя моя отрада,
Спать и есть я не могу!
Его рука скользит к запястью,
И нарушает тишину
Лишь поцелуй и шелест платья
И шёпот: Я тебя люблю…

Зимней ночью снег искрится
За окном ветра поют,
Двум сердцам совсем не спится
В доме, где царит уют.
И мужчина сильный, смелый
Дарит страстный поцелуй.
А в ответ игривый голос
Нежно шепчет: Очаруй!

На завалинке, под вечер,
Бабка с дедкою сидят.
А вокруг, как вихрь смерча,
Бегает толпа внучат,
— Обними меня, ты, бабка!
Подари мне поцелуй!
И в ответ он как когда-то
Слышит шёпот: Не балуй!

Давай забудем, что мы взрослые. Вернёмся в детство хоть разок.
Я снова буду глупой девочкой. Любившей мамин голосок.
Ты нежно вслух читаешь сказки и гладишь волосы мои,
Кладёшь в рюкзак конфеты в садик и даришь ласки мне свои.
Я жду, когда придёшь с работы и спросишь, как мои дела?
И я отвечу:»Всё в порядке. Ведь ты же дома. Ты пришла.»
Я расскажу тебе, что снилось и что я кушала в обед.
Ты рассмеёшься и обнимешь, как будто это детский бред.
Ты говоришь, что я принцесса и где-то ждёт меня мой принц.
Я крашусь яркою помадой и чёрной тушью для ресниц.
Кричу, что я уже готова. Пусть приезжаешь на коне.
Всё это выглядит забавно. Ты подойдёшь опять ко мне.
Сотрёшь и тушь, и всю помаду, уложишь спать меня в кровать.
Ты знаешь, мама, так приятно, тебя с любовью обнимать.
И пусть уже не будет детства. Но ты же вечно молода!
Я верю, искренне, по-детстки, что ты со мною навсегда!

Мы родом из детства… из плюшевых мишек,
из маминых губ и шагов первых шишек,
из папиных плеч и печенья бабули,
и, шедшего с нами за руку, дедули…

Из запахов дома и чувства защиты,
когда слёзы горькие, в раз, и забыты…
Хочу, становясь с каждым годом всё старше,
чтоб это всё помнилось детям и нашим.