Кавказ — священное слово,
Кавказ — родная земля,
Кавказ — это что-то живое,
Кавказ, знай, люблю я тебя!
О Горы, священные горы,
Не жить без простор мне твоих,
Нежить без вершин мне любимых,
Снежных, родных, дорогих!
И скоро, поверь мне, уж скоро,
Я вновь приеду к тебе!
И вновь обниму тебя, Ора,
И вновь полечу в вышине!
Словами не выразить чувства,
Невыразить боль, любовь и мольбу…
Душа моя быстро и грустно
С ветром летит в вышину…

*****

Кавказ!
О! Как могуч ты!
Как велик!
Божественны твои леса и горы!
Как много я могу узнать
Лишь посмотреть на небосводы.
Кавказ!
Я много в этом слове слышу —
И много вижу для себя.
Я слышу шум ручья и речки горной,
Призыв орлов и шум ветров.
Я слышу много, как в лесу —
деревья шепчутся друг с другом,
Как говорит зеленая листва…
Кавказ!
Зовет меня твой шум и тишина.

*****

Кавказ! далекая страна!
Жилище вольности простой!
И ты несчастьями полна
И окровавлена войной!…
Ужель пещеры и скалы
Под дикой пеленою мглы
Услышат также крик страстей,
Звон славы, злата и цепей?….
Нет! прошлых лет не ожидай,
Черкес, в отечество своё:
Свободе прежде милый край
Приметно гибнет для неё.

Михаил Лермонтов

*****

Люблю Кавказ, люблю его просторы.
Люблю его таинственные горы.
Алмазные вершины, серебряные воды,
Его дыханье, строгие народы.
И седину веков, истории печать.
Люблю отважность, верность, храбрость.
И красоту, и нежность, мягкость.
И скромность, и оригинальность.
И танцы зажигающие страсть,
И нет слов, чтоб все мне рассказать…
Просто… Люблю Кавказ.

*****

Мне горы Кавказа любовь подарили.
Быть сильной, не слабой, они научили,
Не помощи ждать, а самой помогать.
Нас с детства учила этому мать.

Я горы Кавказа безумно люблю.
Не раз это, друг, я тебе повторю.
Кавказские горы Казбек и Эльбрус,
Туда поднимается горец — не трус.

О,горы Кавказа! Величие, мощь!
Мне с вами навек породниться пришлось.
Отроги Кавказа всем силы дают,
А путник найдет там хлеб и приют.

Есть горная речка и вечный ледник.
Холодный и чистый, как слёзы, родник,
Горячий лаваш там к столу подают.
Там горцы красивые песни поют.

О, горы Кавказа! Любовь моя, грусть,
От взгляда на вас учащается пульс.
И если ты был на Кавказе хоть раз,
Поймешь сердце горца! С любовью для вас.

Вита Авиталь

*****

Кавказ подо мною. Один в вышине
Стою над снегами у края стремнины;
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижно со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье
И первое грозных обвалов движенье.
Здесь тучи смиренно идут подо мной;
Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады;
Под ними утесов нагие громады;
Там ниже мох тощий, кустарник сухой;
А там уже рощи, зеленые сени,
Где птицы щебечут, где скачут олени.
А там уж и люди гнездятся в горах,
И ползают овцы по злачным стремнинам,
И пастырь нисходит к веселым долинам,
Где мчится Арагва в тенистых брегах,
И нищий наездник таится в ущелье,
Где Терек играет в свирепом веселье;
Играет и воет, как зверь молодой,
Завидевший пищу из клетки железной;
И бьется о берег в вражде бесполезной
И лижет утесы голодной волной…
Вотще! нет ни пищи ему, ни отрады:
Теснят его грозно немые громады.

Александр Пушкин

*****

Тебе, Кавказ, суровый царь земли,
Я снова посвящаю стих небрежный.
Как сына, ты его благослови
И осени вершиной белоснежной.
Еще ребенком, чуждый и любви
И дум честолюбивых, я беспечно
Бродил в твоих ущельях, — грозный, вечный,
Угрюмый великан, меня носил
Ты бережно, как пестун, юных сил
Хранитель верный, (и мечтою
Я страстно обнимал тебя порою.)
И мысль моя, свободна и легка,
Бродила по утесам, где, блистая
Лучом зари, сбирались облака,
Туманные вершины омрачая,
Косматые, как перья шишака.
А вдалеке, как вечные ступени
С земли на небо, в край моих видений,
Зубчатою тянулись полосой,
Таинственней, синей одна другой,
Всё горы, чуть приметные для глаза,
Сыны и братья грозного Кавказа.

Михаил Лермонтов

*****

Вуаль прозрачных облаков
Скользит по склонам безмятежно,
Вершины легкий свой покров
В ущелье сбросили небрежно,
Во всем величии предстал
Пред нами гордый лик Кавказа.
Священный трепет испытал
Любой, когда открылись глазу
Хребты, вершины, ледники,
Поросшие лесами скалы,
Блеск водопадов, гул реки,
Бегущей к морю с перевала.
Платаны, грабы создают
Густую тень, маня прохладой.
Очарованье и уют…
Как хорошо! Покой, отрада…
Цветет каштан. И ветерок
Доносит свежий запах моря.
А море плещется у ног,
Лаская скалы в такт прибоя…

Чуенкова Ольга

*****

В теснине Кавказа я знаю скалу,
Туда долететь лишь степному орлу,
Но крест деревянный чернеет над ней,
Гниет он и гнется от бурь и дождей.

И много уж лет протекло без следов
С тех пор, как он виден с далеких холмов.
И каждая кверху подъята рука,
Как будто он хочет схватить облака.

О, если б взойти удалось мне туда,
Как я бы молился и плакал тогда,
И после я сбросил бы цепь бытия,
И с бурею братом назвался бы я!

Михаил Лермонтов

*****

Январский воздух на Кавказе
Повеял северным апрелем.
Моя любимая, разделим
Свою любовь, как розы — в вазе…
Ты чувствуешь, как в этой фразе
Насыщены все звуки хмелем?
Январский воздух на Кавказе
Повеял северным апрелем.

Игорь Северянин

*****

Светает — вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина;
Молчит табун, река журчит одна.
Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск, и светит там и там:
Так девушки, купаяся в тени,
Когда увидят юношу они,
Краснеют все, к земле склоняют взор:
Но как бежать, коль близок милый вор!..

*****

Здесь Пушкина изгнанье началось
И Лермонтова кончилось изгнанье.
Здесь горных трав легко благоуханье,
И только раз мне видеть удалось
У озера, в густой тени чинары,
В тот предвечерний и жестокий час —
Сияние неутоленных глаз
Бессмертного любовника Тамары.

Анна Ахматова

*****

На Кавказе любят
Музыку и пляски.
На конях джигиты
Скачут без опаски.

На Кавказе любят
Делать украшенья.
Славятся чеканкой
Местные селенья.

На Кавказе любят
Пить кефир-айран.
Надевает бурку
В дальний путь чабан.

На Кавказе любят
Сладкий виноград.
Здесь хозяин гостю,
Как родному, рад.

Степанов

*****

Во время оное былое!..
В те дни ты знал меня, Кавказ,
В свое святилище глухое
Ты призывал меня не раз.
В тебя влюблен я был безумно.
Меня приветствовал ты шумно
Могучим гласом бурь своих.
Я слышал рев ручьев твоих,
И снеговых обвалов грохот.
И клик орлов, и пенье дев,
И Терека свирепый рев,
И эха дальнозвучный хохот,
И зрел я, слабый твой певец,
Казбека царственный венец.

Александр Пушкин

*****

Мне видется клевер, где высоко,
Где горы поднимают облака,
Где дышится мне свободно, легко,
Куда моя рвется душа.
Я слышу как где-то, невдалеке,
Щебечет усталый родник,
Где птицы поют, обращаясь к весне,
Куда я душою приник.
И что-то родное мне шепчет украдкой,
Где ветер гуляет в полях,
Где солнце так греет и светит ярко,
Где мой исчезает страх.
Куда я стремлюсь всем своим сердцем,
Туда, где все радуется глаз.
Туда, где душою могу я согрется,
С волшебным названьем — «Кавказ».

*****

Передо мной Кавказ суровый,
Его дремучие леса
И цепи гор белоголовой
Угрюмо-дикая краса.
Мой друг, о сей стране чудесной
Ты только слышал от молвы,
Ты не видал в короне звездной
Эльбруса грозной головы.
Вот он. Взгляни, его вершина
Одета глыбами снегов,
Вокруг седого исполина
Стоят ряды его сынов.
Великолепные творенья!
Блистая гордой красотой,
Они вселенной украшенья,
Подпора тверди голубой.
Взгляни на них бесстрашным взором!
Но ты дрожишь: что видишь ты?
Или сравненьем, как укором,
Смутились дерзкие мечты?..
Да, да… наследник разрушенья,
Я понял ясно мысль твою
И, не без тайного крушенья,
Ее правдивой признаю:
Здесь от начала мирозданья
Водворены громады гор,
И полон гордого сознанья
Могучих сил их бурный взор;
Всеразрушающее время
Им уступать осуждено,
А между тем земное племя
В гробах истлело не одно.
Они всё те ж… основы твердой
Ничто разрушить не могло.
О, как торжественно, как гордо
Их величавое чело!
Всегда и холодно и бурно
Оно, закованное в лед;
Как опрокинутая урна,
Над ним висит небесный свод,
И солнце в отблесках узорных
На нем горит, как на стекле, —
Хребет возвышенностей горных,
Не чуждый небу, чужд земле.
Лишь изредка, под небосклоном
Наскуча праздностью немой,
Сорвется с грохотом и стоном
Осколок глыбы вековой
И, весь рассыпясь мелким снегом,
Привет их долу принесет,
А дол туда же громким эхом
Благоговейный ужас шлет.

Картиной чудной вдохновенный,
Стою недвижим перед ней
Я, как ребенок умиленный.
Святой восторг души моей
И удивленья полны взоры
Шлю к тем же грозным высотам —
Чтобы заоблачные горы
Их передали небесам.

Некрасов Николай

*****

Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом.

Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной:
«Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной».

И Лермонтов, тоску леча,
Нам рассказал про Азамата,
Как он за лошадь Казбича
Давал сестру заместо злата.

За грусть и жёлчь в своем лице
Кипенья желтых рек достоин,
Он, как поэт и офицер,
Был пулей друга успокоен.

И Грибоедов здесь зарыт,
Как наша дань персидской хмари,
В подножии большой горы
Он спит под плач зурны и тари.

А ныне я в твою безглядь
Пришел, не ведая причины:
Родной ли прах здесь обрыдать
Иль подсмотреть свой час кончины!

Мне все равно! Я полон дум
О них, ушедших и великих.
Их исцелял гортанный шум
Твоих долин и речек диких.

Они бежали от врагов
И от друзей сюда бежали,
Чтоб только слышать звон шагов
Да видеть с гор глухие дали.

И я от тех же зол и бед
Бежал, навек простясь с богемой,
Зане созрел во мне поэт
С большой эпическою темой.

Мне мил стихов российский жар.
Есть Маяковский, есть и кроме,
Но он, их главный штабс-маляр,
Поет о пробках в Моссельпроме.

И Клюев, ладожский дьячок,
Его стихи как телогрейка,
Но я их вслух вчера прочел —
И в клетке сдохла канарейка.

Других уж нечего считать,
Они под хладным солнцем зреют.
Бумаги даже замарать
И то, как надо, не умеют.

Прости, Кавказ, что я о них
Тебе промолвил ненароком,
Ты научи мой русских стих
Кизиловым струиться соком.

Чтоб, воротясь опять в Москву,
Я мог прекраснейшей поэмой
Забыть ненужную тоску
И не дружить вовек с богемой.

И чтоб одно в моей стране
Я мог твердить в свой час прощальный:
«Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной».

Сергей Есенин

*****

Кавказ…
Леса и степи, горы;
богатство зелени
и вечные снега;
гремящие камнями реки горные.
Аушигер, дольмены и нарзан…

Черекское ущелье —
В нём озёра,
блистающие странной бирюзой;
Аушигер —
геотермальных вод находка —
купание и летом, и зимой…

Чегемское ущелье —
Водопады.
А выше вверх —
дольмены в Эл-Тюбю,
где чувствуешь веков прикосновенье
и очищаешь душу всю свою…

Баксанское ущелье —
Приэльбрусье;
Тырнауз и Терскол;
гора Чегет;
канатные дороги на Эльбрусе.
И за Донгузом — Грузия уже…

Кавказ…
Он разнолик и многограннен;
несёт в себе историю веков;
но также, как и раньше, он прекрасен
своей природой
грозной и простой…

*****

К тебе, Кавказ, к твоим сединам,
К твоим суровым крутизнам,
К твоим ущельям и долинам,
К твоим потокам и рекам,
Из края льдов — на юг желанный,
В тепло и свет — из мглы сырой
Я, как к земле обетованной,
Спешил усталый и больной.

Я слышал шум волны нагорной,
Я плачу Терека внимал,
Дарьял, нахмуренный и черный,
Я жадным взором измерял,
И сквозь глухие завыванья
Грозы — волшебницы седой —
Звенел мне, полный обаянья,
Тамары голос молодой.

Я забывался: предо мною
Сливалась с истиной мечта…
Давила мысль мою собою
Твоя немая красота…
Горели очи, кровь стучала
В виски, а бурной ночи мгла
И угрожала, и ласкала,
И опьяняла, и звала…

Как будто с тройкой вперегонку
Дух гор невидимо летел
И то, отстав, смеялся звонко,
То песню ласковую пел…
А там, где диадемой снежной
Казбек задумчивый сиял,
С рукой подъятой ангел нежный,
Казалось, в сумраке стоял…

И что же? Чудо возрожденья
Свершилось с чуткою душой,
И гений грез и вдохновенья
Склонился тихо надо мной.
Но не тоской, не злобой жгучей,
Как прежде, песнь его полна,
А жизнью, вольной и могучей,
Как ты, Кавказ, кипит она…

Надсон Семен

*****

Пока мы по Кавказу лазаем,
И в задыхающейся раме
Кура ползет атакой газовою
К арагве, сдавленной горами,

И в августовский свод из мрамора,
Как обезглавленных гортани,
Заносят яблоки адамовы
Казненных замков очертанья.

Пока я голову заламываю,
Следя, как шеи укреплений
Плывут по синеве сиреневой
И тонут в бездне поколений,

Пока, сменяя рощи вязовые,
Курчавится лесная мелочь,
Что шепчешь ты, что мне подсказываешь,
Кавказ, Кавказ, о что мне делать!

Объятье в тысячу охватов,
Чем обеспечен твой успех?
Здоровый глаз за веко спрятав,
Над чем смеешься ты, Казбек?

Когда от высей сердце екает
И гор колышутся кадила,
Ты думаешь, моя далекая,
Что чем-то мне не угодила.

И там, у альп в дали Германии,
Где так же чокаются скалы,
Но отклики еще туманнее,
Ты думаешь, ты оплошала?

Я брошен в жизнь, в потоке дней
Катящую потоки рода,
И мне кроить свою трудней,
Чем резать ножницами воду.

Не бойся снов, не мучься, брось.
Люблю и думаю и знаю.
Смотри: и рек не мыслит врозь
Существованья ткань сквозная.

Борис Пастернак

*****

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз.
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.

В младенческих летах я мать потерял.
Но мнилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.
За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.

Я счастлив был с вами, ущелия гор;
Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
Люблю я Кавказ!..

Михаил Лермонтов

*****

Светает — вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина,
Молчит табун, река журчит одна.

Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск и светит там и там, —
Так девушки, купаяся в тени,
Когда увидят юношу, они
Краснеют все, к земле склоняют взор, —
Но как бежать, коль близок милый вор!..

Михаил Лермонтов

*****

Лишь только ночь своим покровом
Верхи Кавказа осенит,
Лишь только мир, волшебным словом
Завороженный, замолчит;
Лишь только ветер над скалою
Увядшей шевельнет травою,
И птичка, спрятанная в ней,
Порхнет во мраке веселей;
И под лозою виноградной,
Росу небес глотая жадно,
Цветок распустится ночной;
Лишь только месяц золотой
Из-за горы тихонько встанет
И на тебя украдкой взглянет, —
К тебе я стану прилетать;
Гостить я буду до денницы
И на шелковые ресницы
Сны золотые навевать…

Михаил Лермонтов

*****

Громада тяжкая высоких гор, покрытых
Мхом, лесом, снегом, льдом и дикой наготой;
Уродливая складь бесплодных камней, смытых
Водою мутною, с вершин их пролитой;

Ряд безобразных стен, изломанных, изрытых,
Необитаемых, ужасных пустотой,
Где слышен изредка лишь крик орлов несытых,
Клюющих п_а_деру оравою густой;

Цепь пресловутая всепетого Кавказа,
Непроходимая, безлюдная страна,
Притон разбойников, поэзии зараза!

Без пользы, без красы, с каких ты пор славна?
Творенье божье ты иль чертова проказа?
Скажи, проклятая, зачем ты создана?

Катенин П.

*****

О, мой Кавказ, Родные горы,
И реки, и луга…
Давай мой друг окончим споры.
Здесь дружба на века…

Здесь горных рек потоки!
Здесь солнца ярче свет!
И горцев здесь потомки
Живут по много лет!

*****

Я видел горные хребты,
Причудливые, как мечты,
Когда в час утренней зари
Курилися, как алтари,
Их выси в небе голубом,
И облачко за облачком,
Покинув тайный свой ночлег,
К востоку направляло бег —
Как будто белый караван
Залетных птиц из дальних стран!
Вдали я видел сквозь туман,
В снегах, горящих как алмаз,
Седой, незыблемый Кавказ…

Михаил Лермонтов

*****

На всех вершинах Кавказа
Сегодня лежат снега,
На всех вершинах сразу,
Считая пни и стога.
В снегу деревья и башни,
В снегу Эльбрус и Казбек.
Сегодняшний и вчерашний,
И вечный, нетающий снег.

Валентин Берестов

*****

Во дни печальные разлуки
Мои задумчивые звуки
Напоминали мне Кавказ,
Где пасмурный Бешту, пустынник величавый,
Аулов и полей властитель пятиглавый,
Был новый для меня Парнас.
Забуду ли его кремнистые вершины,
Гремучие ключи, увядшие равнины,
Пустыни знойные, края, где ты со мной
Делил души младые впечатленья;
Где рыскает в горах воинственный разбой,
И дикий гений вдохновенья
Таится в тишине глухой?
Ты здесь найдешь воспоминанья,
Быть может, милых сердцу дней,
Противуречия страстей,
Мечты знакомые, знакомые страданья
И тайный глас души моей.

Александр Пушкин

*****

Хребты Кавказа — отражение Вселенной,
На склонах тени утренних, вечерних дней.
А на вершине аура нетленной,
Энергии, что отворяет в зазеркалье дверь.

Кто побывал в сакральном месте —
Изведал странствий чудеса.
Тот заглянул в чертог небесный,
Увидел отражение себя.

И отпечатки прошлых жизней
Промчались покаяния стеной.
Остатки суетливых мыслей
По ветру разлетелись с глаз долой.

Всевышний улыбнулся добро
И оглядел невидимую часть меня.
Промолвил: «Ждал тебя Я долго,
Теперь ты снова часть Меня».

*****

Синие горы Кавказа, приветствую вас!
вы взлелеяли детство моё;
вы носили меня на своих одичалых хребтах,
облаками меня одевали,
вы к небу меня приучили,
и я с той поры всё мечтаю об вас да о небе.
Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи,
кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился,
тот жизнь презирает,
хотя в то мгновенье гордился он ею!..
— — —
Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов;
они так сияли в лучах восходящего солнца,
и в розовый блеск одеваясь, они,
между тем как внизу всё темно,
возвещали прохожему утро.
И розовый цвет их подобился цвету стыда:
как будто девицы,
когда вдруг увидят мужчину купаясь,
в таком уж смущеньи,
что белой одежды накинуть на грудь не успеют.

Как я любил твои бури, Кавказ!
те пустынные громкие бури,
которым пещеры как стражи ночей отвечают!..
На гладком холме одинокое дерево,
ветром, дождями нагнутое,
иль виноградник, шумящий в ущелье,
и путь неизвестный над пропастью,
где, покрываяся пеной,
бежит безымянная речка,
и выстрел нежданный,
и страх после выстрела:
враг ли коварный иль просто охотник…
всё, всё в этом крае прекрасно.
— — —
Воздух там чист, как молитва ребенка;
И люди как вольные птицы живут беззаботно;
Война их стихия; и в смуглых чертах их душа говорит.
В дымной сакле, землей иль сухим тростником
Покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье,
И шьют серебром — в тишине увядая
Душою — желающей, южной, с цепями судьбы незнакомой.

Михаил Лермонтов

*****

Приходил по ночам
В синеве ледника от Тамары.
Парой крыл намечал,
Где гудеть, где кончаться кошмару.

Не рыдал, не сплетал
Оголенных, исхлестанных, в шрамах.
Уцелела плита
За оградой грузинского храма.

Как горбунья дурна,
Под решеткою тень не кривлялась.
У лампады зурна,
Чуть дыша, о княжне не справлялась.

Но сверканье рвалось
В волосах, и, как фосфор, трещали.
И не слышал колосс,
Как седеет Кавказ за печалью.

От окна на аршин,
Пробирая шерстинки бурнуса,
Клялся льдами вершин:
Спи, подруга, — лавиной вернуся.

Борис Пастернак

*****

Приют недоступный могучих орлов,
Державных и грозных гранитных хребтов, —
Всемирная крепость надоблачных гор
Дивит и чарует наездника взор.

Где громы грохочут, шумит водопад
И молния реет в ущельях громад, —
Душе моей любо: ей впору чертог —
Престол где громовый воздвиг себе бог!

Там мысли привольно по небу летать,
Весь ужас, всю прелесть грозы созерцать!
Туда бы, покинув заботливый мир,
Желал я умчаться, как птица в эфир.

Якубович Л.

*****

Как зелёным караваном,
Душу радуя и глаз,
В солнечные вьётся дали
Горная страна Кавказ.

С каждым шагом пики круче,
И скалистые хребты
Гордою грядой, могучей —
Все на страже красоты!

Снежниками, ледниками,
Убелённый на висках,
Сам к востоку величаво
Шествует Большой Кавказ!

А несметные богатства —
Тайны леса он хранит,
С пихтой на посту, с кавказской,
Здесь, в начальном лишь пути.

Не Домбайская поляна,
Самый Западный Кавказ,
Чудом, древнего Домбая —
Зубра от забвенья спас!

Саакова Валентина

*****

Здесь вам не равнина, здесь климат иной —
Идут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад, —
И можно свернуть, обрыв обогнуть, —
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа!.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал —
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес:
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.

Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил, —
Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом —
Которую ты так и не покорил.

И пусть говорят, да, пусть говорят,
Но — нет, никто не гибнет зря!
Так лучше — чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд, —
Пройдут тобой не пройденный маршрут.

Отвесные стены… А ну — не зевай!
Ты здесь на везение не уповай —
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, —
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк —
И молимся, чтобы страховка не подвела.

Мы рубим ступени… Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони — ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим — у которых вершина еще впереди.

Владимир Высоцкий

*****

Вершины гор поддерживают небо.
На черном шелке россыпь ярких звезд.
В ладонях белых тающего снега
Кавказ встает величественный в рост.

Еще темно. Холодный ветер глухо
Роняет звуки. Тихо шепчет дождь.
Шаманит ночь. С небес луна-старуха
Гундосит, что в горах я только гость.

Течет с отрогов северных в ущелье
Река с суровым нравом. И земля
Вверяет сонно бурному теченью
Леса и горы, сыростью пьяна.

Вновь гулко призрак между сосен плачет.
Насмешлив крик седой ночной совы.
Здесь сизый страх в душе как тень маячит,
Ступнёй касаясь замершей травы.

Летит в туман белесый вечность эхом,
Летит, клубясь, в долину сизых снов.
О, край небес, ты жизни мера, веха!
Ты открываешь призрачность основ!

Душа в земных морщинах, чутко дремлет.
Рукой подать до крупных ярких звезд.
Мы оставляем здесь бессмысленность на время,
Встаем с тобой вне времени, всерьез.

Кавказ — предел, вершина вдохновенья.
Здесь пропасть жизни явственно видна.
Полны любви и трепета мгновенья.
И даль безоблачна. И тишина без дна.

Миг жизни… Шаг в распахнутое небо…
На черном шелке россыпь ярких звезд.
В ладонях белых тающего снега
Кавказ встает величественный в рост.

Моисеева Светлана

*****

Как хороши кавказские леса! —
Извилисто бегут они по кручам,
Срываясь вниз, где пенится река,
Взмывая вверх, куда-то там за тучи!

Нередко я бродил порой по ним
И наслаждался горной чистотою,
Из горных речек воду часто пил,
Закусывая острой черемшою.

Ступая тихо-тихо по тропе,
Струящейся тихонько ручеёчком,
Прислушивался часто я к себе
Зимою, летом, осенью, весною.

И впитывал в себя всю красоту,
И наполнялся вечной тишиною,
От них учился, радуясь всему,
Я наслаждаться чистотой земною!

Они учили быть самим собой,
Быть преданным, и добрым, и хорошим —
И впитывал я губкой это всё,
И не было другого мне дороже!

Нередко где-то я, с тропы свернув,
Ступал по травам и лесной подстилке;
И уходила городская грусть,
И ощущал себя блаженно-чистым!

*****

Надоело мне жить в тревоге,
Жить печалями и тоскою —
Я уйду по степной дороге,
Горечь с сердца смахну рукою.

Вновь увижу в лазури море,
Гор вершины, над ними тучи,
Изолью свою душу и горе
Водопаду с высокой кручи.

И присев на замшелый камень,
Стану слушать я голос леса.
И зажжется костровый пламень,
Доброй искрою мягкого света.

Буду пить из озер холодных,
Так, чтоб влага ломила зубы,
Глядя в их голубые воды,
Вспомню я все, что сердцу любо.

Пробегусь по крутой тропинке,
Что средь скал и ущелий вьется,
Как по тоненькой паутинке,
Что от ветра вот-вот порвется.

И забуду я про невзгоды,
Про печали и пораженья,
Полной грудью вдохну свободы,
Изгоню из души сомненья…

Горный край мой! Ты прост и скромен,
Здесь хозяева гостю рады,
Ценят дружбу здесь в каждом доме
И не ждут за добро награды.

На планете необозримой
Нет Кавказской земли прекрасней.
Пусть огонь, в очагах хранимый,
Греет душу и дарит счастье.

*****

С далёких пор, как на земле Кавказа,
Ещё не знали горцы Халифат,
И заселявщие его народы,
Свято чтили свой адат,

Все люди жили, как одно семейство.
Не ведали про распри и раздор.
И если ты нанёс кому обиду,
В ответ мог «заслужить» людской позор.

Спокон веков там славили старейшин,
Морали выше ставили сабур
Ашуг так пел и восхвалял всех женщин
Что закипали Терек и Самур.

Когда мужчины бились на кинжалах
И ни один из них не уступал,
Платок свой женщина меж них бросала
И погашала их страстей накал.

Кавказ всегда был славен хлебосольством
Здесь статус гостя, выше «высших» сил.
А Грибоедов возглавлял посольство
Он ради мира голову сложил.

Здесь Лермонтов писал про Азамата,
Все языки здесь изучал Услар.
Лев Толстой писал «Хаджи-Мурата»
А Пушкин претворял в жизнь божий дар.

Хочу я объяснить, тем, кто не понял,
Кавказу без России не бывать.
Как и Россия без Кавказа, половина,
Одна у всех у нас и Родина и Мать.

Но почему теперь всё изменилось?
Кому мешает смуглый цвет лица?
Ведь мы живём в одной стране Россия,
Наш долг ей посвятить свои сердца.

Не виноват я, что рождён брюнетом,
И нос горбинкой не моя вина.
Но то, что в паспорте написано чеченец,
Я ощутил давно уже сполна.

Какая разница, что я аварец,
Гамзатова Расула я земляк,
А может я поющий в хоре старец
Иль может быть я Каспия рыбак

Даргинец я, или кабардинец,
Я осетин, ингуш или черкес.
Нет, лакец я, а свпомнил абазинец.
Кем бы я не был, постою за честь.

Лезгины здесь живут, живут и таты,
Здесь уважаем и балкарец и калмык.
И карачаевца считают здесь за брата,
Кумык к адыгу уж давно привык.

Живут тут и татары и казаки,
И русские живут тут триста лет.
Как может стать причиной смертной драки,
Курчавый ты, шатен или брюнет.

Не отличаюсь от других я и поныне,
И не ношу я для различия кольцо
Похож я, на того, кто на равнине
И у меня такое же лицо.

Лицо, котрое похоже на витрину,
Лицо, где кровь вся перемешана как раз
Народов всех, когда-то населявших,
Высокогорный Северный Кавказ.

Строитель, или же я торговец,
Я врач, неважно, были бы дела
Кем я ни был, но в душе я горец
Таким уже меня мама родила.

Умею я водить и самолёты.
В токарном деле понимаю толк.
И не боюсь я никакой работы,
А в дипломатии я просто волк.

Мой южный говор не мешает быть поэтом
Стать космонавтом не помеха кожи цвет
Горжусь всегда, что я отсюда родом
С высоких гор Кавказа всем привет.

>Тексты песен, стихи

Старые горцы

Слова: Р. Гамзатов
Исп.: Расул Гамзатов

Они в горах живут высоко, С времён пророка ли, бог весть, И выше всех вершин Востока Считают собственную честь. И никому не сбить их с толка, Такая зоркость им дана, Что на любого глянут только – И уж видна его цена. И перед боем горцам старым От века ясно наперёд, Кто выстоит, подобно скалам, Кто на колени упадёт. И ложь почувствуют тотчас же, Из чьих бы уст она ни шла, Какой бы хитрой, и тончайшей, И золочёной ни была. В горах старик седоголовый, Что ходит в шубе круглый год, Так подковать умеет слово, Что в мир пословица войдёт. О, горцы старые! Не раз им Ещё народ воздаст хвалу. Служил советчиком их разум И полководцу и послу. Порою всадник не из местных Вдали коня пришпорит чуть, А старикам уже известно, Зачем в аул он держит путь. Какой обременён задачей, Легка она иль нелегка, Посватать девушку ли скачет Или наведать кунака. Был Камалил Башир из Чоха Ребёнком маленьким, когда Старик предрёк: «Он кончит плохо, И многих горцев ждёт беда. Их дочерей и женщин скоро Красавец этот уведёт. Спасая горцев от позора, Родной отец его убьёт…» Когда над верхнею губою У Шамиля белел пушок И босоногою гурьбою Шамиль командовать лишь мог, Сказал о нём ещё в ту пору Старик гимринский как-то раз: «Дымиться он заставит порох, И будет гром на весь Кавказ!» Старик, услышавший в ауле Стихи Махмуда в первый раз, Сказал: «Он примет смерть от пули Из-за красивых женских глаз…» Душой робея, жду смущённо, Что скажут на мои стихи Не критики в статьях учёных, А в горских саклях старики. Они горды не от гордыни, И знаю: им секрет открыт, О чём в обуглившейся сини Звезда с звездою говорит. Они горды не от гордыни. Путь уступая их коню, Я в гору еду ли, с горы ли, Пред ними голову клоню.