Октябрьское вдохновение… Стихи об октябре

ОКТЯБРЬСКОЕ ВДОХНОВЕНИЕ… Цикл
1. МОЯ ДУША, КАК ЛУЖИ НА ДОРОГЕ…
Сырое утро, лето позади,
Все окна в доме наглухо закрыты.
Стоит октябрь, третий день дожди,
По всей дороге небеса разлиты.
Вычерпываю приступы тоски,
Моя душа, как лужи на дорогах,
Где Небо разделилось на куски
И в каждом осень – целое в немногом.
Андрей БЛИНОВ,
http://www.stihi.ru/avtor/byrevezstni
2. ***
Читаю у разлившейся реки
Одно из трёх ночных стихотворений,
Где медленно в прогалине строки
Красиво догорает день осенний.
И бабье лето, скрытое внутри,
Докрашивает будущую нежность;
Кроваво-золотые октябри,
Хрустально-голубую безмятежность…
А в бронзовые наши вечера
Мы жжём с тобой листву под тополями.
И тьма в плену у жёлтого костра,
И никого. Огонь лишь между нами…
Так вот зачем пылились взаперти
Обрывки снов, слова, полоски света.
Для веры, заблудившейся почти.
Я просто до поры не знал об этом.
Андрей БЛИНОВ,
http://www.stihi.ru/avtor/byrevezstni
3. ОСЕННЕЕ
Ночи в октябре мягки, как пух,
Не тревожат их еще морозы.
Лирика осенней желтизны
С добавленьем самой легкой прозы.
Где-то в сонной дали лунный диск,
Будто вылитый из белой стали.
И смотрю я на него, как серый волк,
Жалкий волк, отбившийся от стаи.
Мне ли любоваться и грустить,
Радоваться звезд неярких бденью,
Мне ли торопить свои мечты,
Проходя по жизни легкой тенью.
Ночи в октябре мягки, как пух,
Все, наверно, это замечали.
Но расставил сети мне паук
Из осенней дымчатой печали.
Татьяна ПОВЕЛИЙ,
http://www.stihi.ru/avtor/lissi1
газета «Приднестровье» от 28.03.2009 г.
4. ***
Какая дивная пора!
Деревья в золото одеты,
А это, вроде бы, примета,
Что быть дождям уже пора.
Уже октябрь за окном,
Но он нас радует теплом!
И осень, солнышком согрета,
Нам снова дарит бабье лето!
Тамара БАЗИЛЕВСКАЯ,
http://stihi.ru/2012/10/19/6773
5. МОЙ ОКТЯБРЬ
В рамках окон – осенняя выставка,
Начат день золотым вернисажем,
А октябрь, как художник, как выскочка,
Ходит, хваста, надменен и важен:
Там и тут машет кистью огромною,
Ищет взглядом: «Ну, где же фотограф?
Настроенье сегодня нескромное –
Подарю, если надо, автограф!»
Схож октябрь с безрассудным транжирою
Тратит солнца сусальное золото…
И при этом, бахвал, импонирует –
Всё вниманье к нему лишь приколото.
В рамках окон – осенняя выставка,
Бесподобна краса заоконная…
Мой октябрь – талант, а не выскочка,
Потому-то в него я влюблённая!
Натали САМОНИЙ,
http://www.stihi.ru/2011/07/24/4976
6. ОКТЯБРЬ ДОЖДЛИВЫЙ, КАК АПРЕЛЬ…
Октябрь напоминает мне апрель,
Когда последний листик улетает…
Вот только не звенит с утра капель,
Ну, а тебя, как прежде, не хватает.
Октябрь вдохну с единственным тобой,
Пошлю тебе смешинки озорные…
В них Нежность перемешана с мольбой,
Смотри, они мигают, как живые.
В смешинках октября живет апрель,
Живут мои Душа и настроение…
Пусть дождиком звучит Весны капель,
Осенним дождиком, несущим Вдохновенье.
Светлана ЧЕРТЫКОВЦЕВА,
http://my.mail.ru/community/sti-hia/1F8A764A688C2A8.html
7. ОСЕННИЙ ПЕССИМИСТ
Грустит осенний ярко-жёлтый лист,
Дождинок капли по стеклу сползают,
Октябрь осени любимый пессимист
Порывом ветра за окном вздыхает.
Пришла его осенняя пора,
День убывает в пользу длинной ночи,
В лесах уже замолкли тенора,
Да пролетает иногда снежочек.
Костром пылает хризантемы куст,
Его октябрь дарит как надежду,
Цветник его хоть небогат и пуст,
Но у него букет готов к отъезду.
Константин ЖОСАН,
http://www.stihi.ru/2012/09/30/6373
8. БУРЯ
Потянет выпить – нету денег…
Неумолимая жена
И знать не хочет:
«Взял бы веник,
Да дом подмёл… А то – вина,
Вина подай ему – и точка!
Шалман, другой – и на бобах!
Тоща, разута наша дочка,
А он всё пропил, вертопрах!
Пойди хоть сотню заработай,
А там с дружками пропивай;
Нальёт глаза – ему и рай,
А мне, а нам и доли сотой
Не уделит души…»
Жена!
Уймись!
Я пьян и без вина!
Когда один в густой ночи
Мечом плазмоидным свечи
Крещусь…
И темень рассекаю…
И не моя, пойми, вина,
Что мне так хочется вина, –
Я душу этим ограждаю
От у ж а с а …
Богам внимаю
И слышу… в берег бьёт волна,
А ночь темна, а ночь страшна,
И буря хладная шумлива
Под небом Финского залива,
Когда, нагнав унылых туч
И маяка глотая луч,
Катясь упорными валами
И рушась тяжкими волнами
На гниль-песок береговой,
Октябрь дубасит в бубен свой…
Глеб МАРИНОВ,
http://www.stihi.ru/2011/10/19/3760
9. ОСЕННИЙ КЛЁН
( из раннего)
Простившись с летом без рукопожатья,
Вскружила осень головы листам.
Её дыханье – Мидаса заклятье-
Всё золото творит – то здесь, то там…
Когда бесцветный ствол стал жгуче-чёрным,
Держа в ладонях столько звёздной нежности,
Застыл он, неподвижный и покорный,
Но звёзды падают … Не от его небрежности,-
Настолько, видно, звёздность тяжела,
Так невесомость эта непосильна,
Что мало мощи старого ствола,
И он роняет золото обильно…
Сияет вся земля – звезда к звезде.
Их молча клён к твоим ногам бросает,
Как будто ты приближен к той черте,
Где ничего навек не исчезает…
Генриетта СОЛТАНОВА,
http://www.stihi.ru/2011/10/10/622
10. БУРАТИНО. МУХА. ОСЕНЬ.
Заскулила плаксивая осень,
Обслюнявила окна и ночи.
Отсырел Буратино, и в гости
Не пошёл…(покоробило очень).
В рыжих складках пыльной портьеры
Заблудилась знакомая муха –
Матерится вразбежку, умело
И жужжит в деревянное ухо.
Всё кусает, чернея от злости,
Что туманом заклеены крылья,
Что октябрь постучался… не в гости,
Да ещё, как всегда – от бессилья.
Буратино молчит. А на крыше
Пузыри, отголосками лета.
Он сидит у окна.
Муха – выше.
«Вот и жизнь…» – повторяют дуэтом.
Марина СЫЧЁВА,
http://www.stihi.ru/2004/11/22-1471
УВАЖАЕМЫЕ НАШИ ЧИТАТЕЛИ:
Под каждым стихотворением размещена ссылка (если указанный автор есть на СТИХИ.РУ):
какое произведение пришлось по душе — переходите по ссылке…
И уже на авторской странице оставляйте отклик.
ИЗОБРАЖЕНИЕ:
А. Хохорь. Осень наступила,
http://levkonoe.com/modern-art/a-xoxor/

Стихи про октябрь часто задают детям в школе. В подборке стихотворений особое место занимают стихи про октябрь для детей. Второй месяц осени — немножко грустный, но по прежнему красивый и яркий.

И пусть уже реже показывается солнышко, чаще идут серые дождики, гаснет яркая окраска деревьев, но октябрь все же еще хорош. Чего стоят первые замерзшие лужицы, запутавшиеся паутинки в жухлой траве и баловник ветер. Читайте нашу подборку стихов про октябрь для детей.

Короткие стихи про октябрь детям

ОКТЯБРЬ

В октябре, в октябре
Частый дождик на дворе.
На лугах мертва трава,
Замолчал кузнечик.
Заготовлены дрова
На зиму для печек.
(Маршак)

***
Осень продолжается вместе с октябрём
Листья осыпаются золотым дождём.
Часто небо хмурится солнышку в упрёк.
Подметает улицы дворник-ветерок.

***
В октябре мокра погода,
Хмурится дождём природа.
С каждым днём темней-темней,
Дождик капает с ветвей.
(Фукалов А.)

***
Наберу я листьев груду,
Ведь они сейчас повсюду.
В октябре и стар и млад,
Наблюдает листопад.
(Луканова Л.)

***
Октябрь нам несёт осеннюю прохладу.
Дожди холодные без спроса входят в моду.
Погоде этой мы не сильно рады,
Но, что поделаешь с капризами природы.
Туманы по утрам стоят густые,
И горы блеклых листьев на земле,
Деревья голые, как будто неживые.
Вот так проходит осень в октябре.
(Ким Л.)

***
Октябрь окунулся в тень,
Луч солнца туча застилает.
Унылый дождь встречает день,
Вновь осень крылья расправляет.
(Мецгер А.)

ОКТЯБРЬ

Листья опали,
Птицы пропали,
Всё, что цвело
Притаилось в опале.
Заняты норы,
Замерли споры,
Заиндевели утром заборы…
Что же так сладко в этой поре,
В сердце сжимающем нам октябре?!
(Садовский М.)

***
Скоро ляжет в спячку ёжик,
Сбросит роща свой наряд,
А пока вдоль всех дорожек
Листья яркие кружат.
Улыбается Октябрь,
И уже щекочет нос
Утром школьным,
Утром ранним
Самый маленький
Мороз.
(О. Аленкина)

ОКТЯБРЬ

Листва всю землю устилает,
Рыжеют чёрные поля.
И в серых тучах день скучает,
И ветру сдались тополя.
И вдруг, неведомо откуда,
Среди осенней кутерьмы
Зайчишка белоснежным чудом
Несёт в поля клочок зимы.
(Г. Новицкая)

Длинные стихи про октябрь

На дворе октябрь осень,
С клёнов листья все опали,
Опадая, улетали, всё шептали
– мы устали…

Лишь весною точно знаем,
Мы вернёмся с птичьей стаей.
Но октябрь, дни короче,
Холода не за горами,

Все сильнее ветер, впрочем,
Мы гуляем и осень с нами,
В сапогах, в шарфах с зонтами,

А зонты- цветные листья,
И рябины красной кисти
Разукрасили природу,
Хмурость дня и непогоду.
(Н. Варгус)

***
И вот октябрь за окном,
Ещё он дышит к нам теплом,
Но вечера прикрыты пледом,
Горит очаг, хрустят дрова,
И солнце в гости лишь к обеду,
И замирают в сон слова,
Шуршат опавшею листвою,
И лес багрянцем весь укрыт,
Кроваво-жёлтой пеленою,
Грибы призывно манят в лес,
А утро паром рек встречает.
Давно в полях гуляет вихрь,
Остатки жатвы погоняя,
И шум веселья в парках стих,
В аллеях ветер лишь гуляет,
И дождь-бродяга бьёт в окно,
С весёлой дробью барабана,
И небо серостью полно,
И нет для света здесь кармана.
Уныл октябрьский пейзаж,
Но в гости ждём мы бабье лето,
Природа-мать верни кураж,
Услышь, ты, нашего совета…

ОКТЯБРЬ
Получив от неба ключ,
Я на землю дождик вылью,
То струeй, то мелкой пылью,
Из мохнатых спелых туч.
Клетки ветров отопру,
Лязгнут ржавые засовы.
Что, повесы, вы готовы
Всю листву сорвать к утру?
Огородник, не зевай —
Прихвачу морозом грядки!
Всe убрали? Всe в порядке?
Тыква, срочно дозревай!
Мeрзлой почве подарю
Плед из листьев разноцветный,
А потом отдам заветный
Ключ седому ноябрю.
(М. Новикова)

***
Советуют синички:
Октябрь, чирик, чик-чик!
Готовьте рукавички
И теплый пуховик!
Готовьтесь угощенья
В кормушки насыпать,
Крошите нам печенье
И будем зимовать!
Веселые вам песни
Мы дружно пропоем
И сядем тесно-тесно
На ветку за окном!
Октябрь повеял холодом,
Под перышки проник,
Спасите нас от голода
Чирик, чик-чик, чирик!

***
Шёл однажды по лесу волшебник.
Просто так ходил себе, бродил…
Оживил он ссохшийся валежник,
Липы в сарафаны нарядил,
Бусы алые надел рябинам,
Засверкали в солнечных лучах
И червонным золотом старинным
Жёлуди раскрасил на дубах.
Синей рябью растревожил речку,
Пошептался тайно с камышом,
Ветки ивы закрутил в колечки
И в деревню дождиком ушёл.
Это осени сынок-проказник,
Средний, тихий ласковый дружок.
Жаль, что ни один весёлый праздник,
Октябрю не дарит свой флажок.

***
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть:
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею,
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья.

***
Пусть пасмурный октябрь осенней дышит стужей,
Пусть сеет мелкий дождь или порою град
В окошки звякает, рябит и пенит лужи,
Пусть сосны черные, качаяся, шумят,
И даже без борьбы, покорно, незаметно,
Сдает угрюмый день, больной и бесприветный,
Природу грустную ночной холодной мгле,—
Я одиночества не знаю на земле.
Забившись на диван, сижу; воспоминанья
Встают передо мной; слагаются из них
В волшебном очерке чудесные созданья
И люди движутся, и глубже каждый миг
Я вижу души их, достоинства их мерю,
И так уж наконец в присутствие их верю,
Что даже кажется, их видит черный кот,
Который, поместясь на стол, под образами,
Подымет морду вдруг и желтыми глазами
По темной комнате, мурлыча, поведет…
(Аполлон Майков)

Рекомендую вам новое интересное видео, которое может быть очень полезным в ваших увлечениях!

Стихи о Революции и Гражданской Войне.

Занимаясь подготовкой празднования годовщины со дня Великой Октябрьской Социалистической Революции собрал не плохую подборку стихов, коей и хочу поделиться со всеми.

КРАСНОАРМЕЙЦАМ Василий Александровский
Вам, непобедимым, —
от искреннего сердца.
Семнадцатый, двадцатый, двадцать первый.
За годом год. А кровь поет, звенит…
Кто говорил — истрепанные нервы
Не выдержат в ответственные дни?!
В туманное окутанные люди,
Такие незаметные в быту,
Сказали миру властное: «Да будет!» —
И пригвоздили старое к кресту.
Колчак, Деникин, Врангель… Не сочтешь их…
И пусть… Им РСФСР не задушить…
В глазах, таких глубоких и хороших,
Во что бы то ни стало победить!..
Да, техника, французы, англичане…
У нас — старинная винтовка и наган,
Но посмотрите: чем горят в тумане
Глаза, пылающие на врага…
Еще одно: пусть знает эта свора —
Мы не сдадим позиций Октября;
Кто был в огне, тот чувствует, что скоро
Всемирная расплещется заря…
Семнадцатый, двадцатый, двадцать первый.
За годом год. А кровь поет, звенит…
Кто говорил — истрепанные нервы
Не выдержат в ответственные дни?!
(1922)
КУМАЧ Николай Асеев
Красные зори,
красный восход,
красные речи
у Красных ворот,
и красный,
на площади Красной,
народ.
У нас пирогами
изба красна,
у нас над лугами
горит весна.
И красный кумач
на клиньях рубах,
и сходим с ума
о красных губах.
И в красном лесу
бродит красный зверь…
И в эту красу
прошумела смерть.
Нас толпами сбили,
согнали в ряды,
мы красные в небо
врубили следы.
За дулами дула,
за рядом ряд,
и полымем сдуло
царей и царят.
Не прежнею спесью
наш разум строг,
но новые песни
все с красных строк.
Гляди ж, дозирая,
веков Калита:
вся площадь до края
огнем налита!
Краснейте же, зори,
закат и восход,
краснейте же, души,
у Красных ворот!
Красуйся над миром,
мой красный народ!

*** Николай Асеев
Совет ветвей, совет ветров,
совет весенних комиссаров
в земное черное нутро
ударил огненным кресалом.
Губами спеклыми поля
хлебнули яростной отравы,
завив в пружины тополя,
закучерявив в кольца травы.
И разом ринулась земля,
расправив пламенную гриву,
грозить, сиять и изумлять
не веривших такому взрыву.
И каждый ветреный посыл
за каждым новым взмахом грома
летел, ломал, срывал, косил —
что лед зальдил, что скрыла дрема.
И каждый падавший удар
был в эхе взвит неумолканном:
то — гор горячая руда
по глоткам хлынула вулканным.
И зазмеился шар земной
во тьме миров — зарей прорытой…
«Сквозь ночь — со мной,
сквозь мир — за мной!» —
был крик живой метеорита.
И это сталось на земле,
и это сделала страна та,
в которой древний разум лет
взмела гремящая граната.
Пускай не слышим, как летим,
но если сердце заплясало, —
совет весны не отвратим:
ударит красное кресало!
1922
МАРШ БУДЕННОГО Николай Асеев
С неба полуденного
жара не подступи,
конная Буденного
раскинулась в степи.
Не сынки у маменек
в помещичьем дому,
выросли мы в пламени,
в пороховом дыму.
И не древней славою
наш выводок богат —
сами литься лавою
учились на врага.
Пусть паны не хвастают
посадкой на скаку, —
смелем рысью частою
их эскадрон в муку.
Будет белым помниться,
как травы шелестят,
когда несется конница
рабочих и крестьян.
Все, что мелкой пташкою
вьется на пути,
перед острой шашкою
в сторону лети.
Не затеваем бой мы,
но, помня Перекоп,
всегда храним обоймы
для белых черепов.
Пусть уздечки звякают
памятью о нем, —
так растопчем всякую
гадину конем.
Никто пути пройденного
назад не отберет,
конная Буденного,
армия — вперед!
1923
ДЕСЯТЫЙ ОКТЯБРЬ Николай Асеев
Дочиста
пол натереть и выместь,
пыль со стола
убрать и смахнуть,
сдуть со стихов
постороннюю примесь,
и —
к раскрытому настежь окну.
Руки мои —
чтоб были чисты,
свежестью —
чтоб опахнуло грудь.
К сердцу
опять подступают числа:
наших дней
начало и путь.
Сумерки
кровли домов одели…
В память,
как в двор ломовик, тарахтя,
грузом навьючив
дни и недели,
вкатывается
Десятый Октябрь.
Тысячи строк,
совершая обряд,
будут его возносить,
славословя.
Я же
тропу моего Октября
вспомню,
себя изловив на слове
«искренность»…
Трепет летучих искр,
искренность —
блеск непогасшей планеты.
Искренность —
это великий риск,
но без нее
понимания нету.
Искренность!
Помоги моему
сердцу
жар загорнуть и выскресть,
чтоб в моем
неуклюжем уму
песня вздышала,
томясь и искрясь.
Искренность!
Помоги мне пропеть,
вспомнивши,
радостно рассмеяться,
как человеку
на дикой тропе
встретилось сердце,
стучащее
массы.
Был я
безликий интеллигент,
молча гордящийся
мелочью званья,
ждущий —
от общих забот вдалеке —
общей заботы
победное знамя.
Не уменьшась
в темноте норы,
много таких
живут по мансардам,
думая:
ветром иной поры
лик вдохновенный их
творчески задран.
Меряя землю
на свой аршин,
кудри и мысли
взбивая все выше,
так и живут
до первых морщин,
первых припадков,
первых одышек.
Глянут, —
а дум
облыселую гладь
негде приткнуть
одинокому с детства.
Финиш!..
А метили
мир удивлять
либо геройством,
либо злодейством…
Так жил и я…
Ожидал, пламенел,
падал, метался,
да так бы и прожил,
если бы
не забродили во мне
свежего времени
новые дрожжи.
Я не знал,
что крепче и ценней:
тишь предгрозья
или взмывы вала, —
серая
солдатская шинель
выучила
и образовала.
Мы неслись,
как в бурю корабли, —
только тронь,
и врассыпную хлынем.
Мы неслись,
как в осень журавли, —
не было конца
летучим клиньям.
Мы листвой
осыпали страну,
дробью ливней
мы ее размыли.
Надвое —
на новь и старину —
мы ее ковригой
разломили.
И тогда-то понял я
навек —
и на сердце
сразу стало тише:
не один
на свете человек, —
миллионы
в лад
идут и дышат.
И не страшно
стало мне грозы,
нет,
не мрак вокруг меня,
не звери,
лишь бы,
прянув на грозы призыв,
шаг
с ее движеньем соразмерить.
Не беги вперед,
не отставай, —
здесь времен
разгадка и решенье, —
в ряд с другими,
в лад по мостовой
трудным,
длинным,
медленным движеньем.
Вот иду,
и мускулы легки,
в сторону не отойду,
не сяду.
Так иди
и медленно влеки
наш суровый,
наш Октябрь Десятый.
Стройтесь, зданья!
Высьтесь, города!
Так иди
бесчисленным веленьем
и движенья силу
передай
выросшим на смену
поколеньям.
Брось окно,
войди по грудь в толпу,
ей дано теперь
другое имя,
не жестикулируй,
не толкуй, —
крепкий шаг свой
выровняй с другими.
Стань прямее,
проще
и храбрей,
встань лицом
к твоей эпохи лицам,
чтобы тысячами
Октябрей
с тысячными
радостями
слиться!
1927
ДАГЕСТАН Николай Асеев
Смотри, как туго стянут стан,
смотри, как перекошен рот,
вразлет советский Дагестан
крутые пропасти берет!
Смотри, как остры плечи гор,
как бурка свесилась с плеча,
он вьет коня во весь опор,
его полет разгоряча.
Не чинодрал, не Синодал,
к скале прижавшись злой порой,
он хуже демонов видал,
когда в горах гулял Шкуро.
Но он узнал свою весну,
когда — казалось — кончен свет,
и вдруг, как свет зари,
блеснул ему во мгле аулсовет.
Скрипенье арб, рев буйволиц —
летящим эхом далеко
в любую пропасть провались,
наследье каменных веков.
А ты — на легкого коня,
копыта не задев скалой,
чтоб воздух пел, в ушах звеня,
лети — с откинутой полой.
Бока в рубцы! Скорей, скорей —
в облет вперед ушедших стран.
С зари к заре! С зари к заре!
Вперед, советский Дагестан!
МЫ Александр прокофьев
Мы — это воля людей, устремленных только вперед, вперед!
От Белого моря до Сан-Диего слава о нас идет.
Огромные наши знамена — красный бархат и шелк,
Огонь, и воду, и медные трубы каждый из нас прошел.
В семнадцатом (глохни, романтика мира) мы бились, как черти, в лоск,
Каждый безусым пошел на фронт, а там бородой оброс.
В окопах выла стоймя вода, суглинок встал на песок.
Снайперы брали офицеров прицелом под левый сосок.
И вся страна была в огне — и мы по всем фронтам.
Шпиг и солдатский английский френч мы добывали там…
Земля, война, леса, война… Земля была пуста.
Мы перебили всех ворон, всех галок на крестах!
Мы взяли вновь свою страну, мы в громе битв клялись,
Мы били белых под Орлом, под Жмеринкой дрались…
За этот бой, где пала сплошь кровавая роса,
Нас всех, оставшихся в живых, берут на небеса!
Но нам, ребята, не к лицу благословенный край…
Я сам отправил четверых прямой дорогой в рай.
Тут арифметика проста — гудит свинцовый рык.
Четыре порции свинца — в обрез на четверых.
Таков закон моей страны, ее крутая речь.
Мы все обязаны ее, Высокую, беречь…
Мы — миллионы людей бесстрашных, те, что разрушили гнет.
По всем иноземным морям и странам слава о нас идет.
На тысячу тысяч верст знамена — красный бархат и шелк,
Огонь, и воду, и медные трубы каждый из нас прошел.
1930
Александр Прокофьев
Потомкам пригодится. Не откинут
Свидетельство мое земле отцов
О том, что не было ранений в спину
У нас, прошедших бурей молодцов.
Мы, сыновья стремительной державы,
Искровянили многоверстный путь.
Мы — это фронт. И в трусости, пожалуй,
Нас явно невозможно упрекнуть!
Мы знали наше воинское дело,
И с твердостью, присущей нам одним,
Мы нагрузили сердце до предела
Великолепным мужеством своим.
Была зима — и не было зимы, —
Все потому, что досыта металлом
Расплавленным поили землю мы.
Как памятники, встанем над годами,
Как музыка — на всех земных путях…
Вот так боролись мы, и так страдали,
И так мы воевали за Октябрь!
1932
СЛЕВА — ПОЛЕ… Александр прокофьев
Слева — поле, справа — поле,
Впереди затон.
Едут, едут комсомольцы
На родимый Дон.
Напоили славой воздух
Боевые дни.
На папахах блещут звезды,
На плечах ремни.
Эх, немало взято с бою
Сел и городов!
Эх, немало трубят в поле
Молодых годов!
Как прошли за непогодой
С Волги на Тагил.
Сколько прожито походов,
Вырыто могил!
Как прошли леса и реки
Через цепь лужков.
Сколько найдено навеки
Дорогих дружков!
Напоили славой воздух
Боевые дни.
На папахах блещут звезды,
На плечах ремни.
Слева — поле, справа — поле,
Впереди затон.
Едут, едут комсомольцы
На родимый Дон.
1933
Р. К. С. М. Сергей Третьяков
От отцов мы узнали —
Не взорвав — не пройдешь.
За нами! За нами!
Всей земли молодежь.
Отцам грянем:
— Готовы. Идем.
Старье таранить
Октябрьским путем.
Одинаковы речи
Станка и деревни.
Мы все — Октябревичи.
Мы все — Октябревны.
Комсомол. Береги.
Государство рабочих.
Эй, враги!
Руки прочь!
Нас не трожь!
Сердца — динамит. Слышишь: бурлят они;
Четок приказ по советской орлятне,
Всем! Всем! Всем!
Ряды крепче смыкай, молодежь,
Р. К. С. М.
(1918-1923)
СМЕРТЬ ПИОНЕРКИ Эдуард Багрицкий
Грозою освеженный,
Подрагивает лист.
Ах, пеночки зеленой
Двухоборотный свист!
Валя, Валентина,
Что с тобой теперь?
Белая палата.
Крашеная дверь.
Тоньше паутины
Из-под кожи щек
Тлеет скарлатины
Смертный огонек.
Говорить не можешь —
Губы горячи.
Над тобой колдуют
Умные врачи.
Гладят бедный ежик
Стриженых волос.
Валя, Валентина,
Что с тобой стряслось?
Воздух воспаленный,
Черная трава.
Почему от зноя
Ноет голова?
Почему теснится
В подъязычье стон?
Почему ресницы
Обдувает сон?
Двери отворяются.
(Спать. Спать. Спать.)
Над тобой склоняется
Плачущая мать:
«Валенька, Валюша!
Тягостно в избе.
Я крестильный крестик
Принесла тебе.
Все хозяйство брошено,
Не поправишь враз,
Грязь не по-хорошему
В горницах у нас.
Куры не закрыты,
Свиньи без корыта;
И мычит корова
С голоду сердито.
Не противься ж, Валенька,
Он тебя не съест,
Золоченый, маленький,
Твой крестильный крест».
На щеке помятой
Длинная слеза.
А в больничных окнах
Движется гроза.
Открывает Валя
Смутные глаза.
От морей ревучих
Пасмурной страны
Наплывают тучи,
Ливнями полны.
Над больничным садом,
Вытянувшись в ряд,
За густым отрядом
Движется отряд.
Молнии как галстуки
По ветру летят.
В дождевом сиянье
Облачных слоев
Словно очертанье
Тысячи голов.
Рухнула плотина —
И выходят в бой
Блузы из сатина
В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы.
Подымают вой.
Над больничным садом,
Над водой озер
Движутся отряды
На вечерний сбор.
Заслоняют свет они
(Даль черным-черна),
Пионеры Кунцева,
Пионеры Сетуни,
Пионеры фабрики Ногина.
А внизу склоненная
Изнывает мать:
Детские ладони
Ей не целовать.
Духотой спаленных
Губ не освежить.
Валентине больше
Не придется жить.
«Я ль не собирала
Для тебя добро?
Шелковые платья,
Мех да серебро,
Я ли не копила,
Ночи не спала,
Все коров доила,
Птицу стерегла.
Чтоб было приданое,
Крепкое, недраное,
Чтоб фата к лицу —
Как пойдешь к венцу!
Не противься ж, Валенька!
Он тебя не съест,
Золоченый, маленький,
Твой крестильный крест».
Пусть звучат постылые,
Скудные слова —
Не погибла молодость,
Молодость жива!
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Возникай содружество
Ворона с бойцом, —
Укрепляйся мужество
Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном
Теле — навсегда
Пела наша молодость,
Как весной вода.
Валя, Валентина,
Видишь — на юру
Базовое знамя
Вьется по шнуру.
Красное полотнище
Бьется над бугром.
«Валя, будь готова!»
Восклицает гром.
В прозелень лужайки
Капли как польют!
Валя в синей майке
Отдает салют.
Тихо подымается,
Призрачно-легка,
Над больничной койкой
Детская рука.
«Я всегда готова!» —
Слышится окрест.
На плетеный коврик
Упадает крест.
И потом бессильная
Валится рука —
В пухлые подушки,
В мякоть тюфяка.
А в больничных окнах
Синее тепло,
От большого солнца
В комнате светло.
И, припав к постели,
Изнывает мать.
За оградой пеночкам
Нынче благодать.
Вот и всё!
Но песня
Не согласна ждать.
Возникает песня
В болтовне ребят.
Подымает песню
На голос отряд.
И выходит песня
С топотом шагов
В мир, открытый настежь
Бешенству ветров.
Апрель — август 1932
Владимир Луговской — Письмо к республике от моего друга
Ты строишь, кладешь и возводишь,
ты гонишь в ночь поезда,
На каждое честное слово
ты мне отвечаешь: «Да!»
Прости меня за ошибки —
судьба их назад берет.
Возьми меня, переделай
и вечно веди вперед,
Я плоть от твоей плоти
и кость от твоей кости.
И если я много напутал —
ты тоже меня прости.
Наполни приказом мозг мой
и ветром набей мне рот,
Ты самая светлая в мире,
ведущая мир вперед.
Я спал на твоей постели,
укрыт снеговой корой,
И есть на твоих равнинах
моя молодая кровь.
Я к бою не опоздаю
и стану в шеренгу рот,-
Возьми меня, переделай
и вечно веди вперед.
Такие, как я, срывались
и гибли наперебой.
Я школы твои, и газеты,
и клубы питал собой.
Такие, как я, поднимали
депо, и забой, и завод,-
Возьми меня, переделай
и вечно веди вперед.
Такие, как я, сидели
над цифрами день и ночь.
Такие, как я, опускались,
а ты им могла помочь.
Кто силен тобой —
в работе он,
Кто брошен тобой —
умрет.
Ты самая светлая в мире,
ведущая мир вперед.
Я вел твои экспедиции,
стоял у твоих реторт,
Я делал свою работу,-
хоть это не первый сорт.
Ты строишь за месяцем месяц,
ты крепнешь за годом год,-
Ты самая светлая в мире,
ведущая мир вперед.
Я сонным огнем тлею
и еле качаю стих.
За то, что я стал холодным,
ты тоже меня прости.
Но время идет, и стройка идет,
и выпадет мой черед,-
Возьми меня, переделай
и вечно веди вперед.
Три поколенья культуры,
и три поколенья тоски,
И жизнь, и люди, и книги,
прочитанные до доски.
Республика это знает,
республика позовет,-
Возьмет меня,
переделает,
Двинет время вперед.
Ты строишь, кладешь и возводишь,
ты гонишь в ночь поезда,
На каждое честное слово
ты мне отвечаешь: «Да!»
Так верь и этому слову —
от сердца оно идет,-
Возьми меня, переделай
и вечно веди вперед!
1929
Во весь голос Маяковский.
Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем говне,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где блядь с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас,—
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так,—
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту.
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
к жерлу прижав жерло
нацеленных
зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего
род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм
отточенные пики.
И все
поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах
пролетали,
до самого
последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего
громады класса враг —
он враг и мой,
отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда
и дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
каждый том,
как в доме
собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения
мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы
диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
она врывалась в стих,
когда
под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы
когда-то
бегали от них.
Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетется слава
в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, как рядовой,
как безымянные
на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою —
ведь мы свои же люди,—
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.
1929-1930