Ангел с оторванными крыльями

Это, возможно, было странно, но Маркусу никогда не приносило дискомфорта ухаживать за своим отцом. Он любил его и был благодарен за жизнь, которую тот дал ему, и все это — меньшее, чем Маркус мог отплатить. Он любил просыпаться рано утром, в шесть или семь часов, выпить крепкий кофе, закончить картину, начатую несколько дней назад — в отличие от Карла, Маркус не нуждался в отдельной студии, — сделать завтрак для себя и отца и в девять часов разбудить его, позавтракать, разговаривая о разных вещах — от искусства до возможных чувств андроидов. Говоря об андроидах — Маркус с самого своего детства ими интересовался. Он думал, были ли андроиды лишь машинами или пластиковыми куклами, как все говорили, или же у них были мысли, чувства и эмоции, однако они либо их хорошо прятали, либо же они были заблокированы. Он вспомнил тех людей, которые бунтовали на площади. Говорили, что именно из-за андроидов они потеряли работу, и поймали одного мимопроходящего андроида. Конечно, они его избили. Виноваты лишь сами люди, — думал он, — Они плохо учатся, плохо работают, и лишь поэтому их заменяют. Именно это он и сказал Карлу однажды за ужином. — Люди разные, Маркус, — спокойно ответил он, — кто-то просто не в состоянии учиться из-за здоровья, финансов, но работать надо. Подумай, что было бы, не попади ты ко мне? — Маркус лишь вздохнул и кивнул, наполовину соглашаясь с отцом. И Маркус думает. Проводит бессонную ночь, глядя на тусклое свечение лампочек под потолком, и размышляет над тем, что сказал отец. Не забери его Карл, Маркус, скорее всего, не нашел бы в сеюе таланта к рисованию. Ор был бы озлобленным и безоаботным, потому что ему бы просто не хватало денег на учебу — хотя Маркус и не захотел бы учиться. И тогда Маркус вспоминает Лео. Утром Маркус вялый, зато с новой картиной. Кажется, привычка выплескивать тревогу на холст останется с ним надолго.

***

У него чистые глаза цвета аквамарина и проникновенный взгляд. Утонченные черты лица и алебастровая кожа. Тонкие длинные пальцы, цепко удерживающие книгу, переворачивающие страницу за страницей. Волосы цвета пшеницы, чуть треплющиеся на ветру. Маркус, кажется, уже откровенно пялился, чуть приоткрыв рот, забыв, зачем вообще вышел на улицу. — Маркус, — странным голосом позвал его Карл, — ты слушаешь? Маркус дернулся, отворачиваясь от — очаровательного — незнакомца к отцу. — Прости. — Я говорил о том, что завтра у меня встреча. На что ты отвлекся? — как ни в чем не бывало, спросил мужчина, и Маркус вновь посмотрел в сторону парня с книгой. Тот как-то напуганно смотрел на него, и тогда он быстро отвел взгляд. — Да неважно, отец. Просто задумался. Через минуту незнакомца уже не было.

***

Маркус приходил в парк каждый вечер до наступления темноты. Незнакомец всегда сидел на одной и той же лавочке, читая книги, и никогда, как Маркус думал, не замечал его. Когда он пришел домой во второй раз, он взял тетрадь и черную ручку и нарисовал наброски парня с разных ракурсов, и через час-полтора, убедившись, что достаточно хорошо запомнил, начал переносить один из них — в три четверти — на холст. Когда Маркус только перешел к волосам, то в глаза ударили первые солнечные лучи.

***

— Что ты читаешь? — неуверенно и тихо спросил Маркус, и голубоглазый дернулся, повернув голову в его сторону. Было неловко. Было страшно. Было чертовски интересно. — Я… — он, кажется, стал чаще дышать, а голос звучал сипло, — Филипа Дика, — выдохнул он, и у Маркуса сердце забилось в несколько раз быстрее, как только он услышал этот испуганный выдох прекрасным, хоть и сорванным, голосом, — «Мечтают ли андроиды об электроовцах?»… — О, я читал ее, — заинтересованно произнес Маркус, — что думаешь? Парень странно и недоверчиво глянул на него, вздохнув. — Андроиды, они будто… живые, — тихо сказал он, — они могут есть, спать… Они чувствует злость и ревность. На самом деле, я думаю, — он опустил взгляд, чуть прикусив губу изнутри, и Маркус не заметил, как начал пялиться, — андроиды не только в книге могут это. Маркус отвернулся, не без труда отводя взгляд от чуть подрагивающих пальцев. — А каково твое мнение? Насчет андроидов? — парень посмотрел на него, и тот вновь отметил красоту и глубину его голубых глаз. — Иногда мне кажется, что они — больше, чем просто роботы. Что они тоже чувствуют, просто… не осознают это, — Маркус перевел взгляд на розово-желтый закат, слыша — пораженный? — вздох блондина, — меня с детства учили, что андроиды — одни из нас. Поэтому сейчас я отношусь к ним, как к равным и не могу усидеть на места, когда вижу насилие над ними, — он выдохнул. Между ними повисла немного неуютная тишина, которая начинала разъедать изнутри. Слышался приятный на слух шелест страниц, яркое пение птиц и редкое столкновение сашинных колес и асфальта. Однако хотелось услышать этот голос еще раз перед тем, как уйти. — Ты слышал что-нибудь о девиантах? — спросил незнакомец — который стал чуточку ближе, — и Маркус нахмурился в непонимании. Следующие пятнадцать минут он объяснял ему, кто такие девианты и что происходит с из телами и чувствами за год. — А в конце их почти невозможно отличить от человека. Девианта в принципе сложно от него отличить — особенно, если у него нет диода, — но… — он вновь выдохнул, откидываясь на спинку скамьи. — Как твое имя? — спросил Маркус через несколько мгновений. — Это важно? — голубоглазый смотрел на небо и выглядел будто неуверенным, — мы вряд ли увидимся снова. — Я часто прихожу сюда — живу неподалеку. Какой же ты лгун, Маркус. — Ладно, не буду настаивать на своем обществе. Сказать, что стало паршиво — не сказать ничего. Он звучал так, будто ничего не произошло, однако внутри что-то сломалось. Маркус встал со скамьи и, когда уже отошел от парня, услышал: — Саймон, — обернулся, — меня зовут Саймон. Саймон прижал к груди книгу, а Маркус улыбнулся, тихо усмехаясь. — Красивое имя. Я Маркус. Маркус уехал, не зная, что после этого Саймон еще долго сидел, прикрыв лицо ладонями в смущении и неверии.

***

Маркус не заметил, сколько прошло времени с момента их знакомства ровно как и то, что вместо пейзажей, животных и картин, отображающих настроение, он стал рисовать парня с пшеничным полем на голове, с глубокими лазурными глазами, со светлой нежной кожей и самой неуверенной, но, без сомнений, красивой улыбкой в мире. Для Саймона Маркус выбирал самые нежные цвета, что есть в палитре. Саймон был словно большое поле с цветами — хотелось лежать, закрыв глаза, и остаться там на долгие часы, не заботясь о проблемах, что окружали. Хотелось уснуть и не просыпаться, вдыхая приятный запах растений. С Саймоном было спокойно. Он мог говорить о чем-либо очень долго; он умел видеть красоту в людях, в том, что они называли обычным — в звездном небе, в утренней росе, в деревьях и обычной земле. Если долго-долго смотреть на него, то он дернется, как от грозы, посмотрит в ответ и через мгновение засмеется, прикрывая ладонью лицо. Очаровательная, значимая мелочь, которую Маркус заметил совершенно случайно, когда любовался им в очередной раз. Маркус не понял, как это вышло. Просто в один момент до него дошло, что сердце заходит в бешеном танце рядом с голубоглазым, а легкие будто становятся бесполезными. Просто в один момент он понял, что хочет касаться жемчужных губ своими; хочет перебирать светлые пряди и целовать костяшки длинных пальцем. Просто хочет быть рядом. — Я заметил, что ты часто рисуешь небо, — тихо сказал Саймон, держа руки с несколькими пластырями сложенными на коленях, смотря в блокнот Маркуса. Когда продолжения непоследовало — лишь тихий вздох, — Манфред кивнул, чтобы Саймон закончил мысль, — я… я мог бы показать тебе одно место, с которого хорошо наблюдать за рассветом… Я часто хожу туда, когда… Он вновь вздохнул, опуская взгляд и отводя его в сторону, и Маркус не мог не улыбнуться без восторженного вдоха, глядя на этого неуверенного ангела. — Было бы замечательно, — мягко ответил он, и Саймон улыбнулся. С крыши пятидесятиэтажного здания на них дул прохладный ветер, и Саймон держал руки на плечах, пытаясь от него укрыться. У Манфреда было желание обнять его, чтобы подарить тепло, но он сдержал этот порыв, переведя взгляд на горизонт. Было пять утра, и небо все еще было полуночно-синим, но вдалеке уже проглядывались ярко-красные и слабо-филлетовые всполохи, и было в этом что-то своё. Сзади послышались тихие шаги Саймона, и через секунду Маркус боковым зрением уидел его лицо. Манфред повернулся к нему, неуверенно глядя на ладонь, и, все еще сомневаясь, переплел их пальцы, переводя взгляд выше, на лицо. Саймон еле заметно вздрогнул, резко поворачиваясь к нему, и вдохнул глубоко, будто тонул. — Ты не против?.. — прошептал Маркус, неотрывно смотря на подрагивающие губы, и Саймон сглотнул ком в горле, чуть мотая головой. И Маркус наклонился ближе, прижимаясь своими горячими губами к его холодным. Это было невинно и чисто, без языка, на фоне зарождающегося рассвета, словно в сопливой мелодраме. Маркус никогда не любил мелодрамы — ему по душе научная фантастика. У Саймона губы со вкусом льда и первого снега. Манфред оторвался от них нехотя, только лишь потому, что нужно дышать. Саймон смотрел смущенно и с легким шоком. — Маркус… это же… — он вздохнул, переводя взгляд на его глаза, — почему? Маркус понял, что тот имел ввиду. Почему ты поцеловал именно меня, а не кого-либо еще? Маркус прижался своим лбом к чужому, чувствуя все тот же холод, и чуть печально улыбнулся. — Потому что ты нравишься мне, Саймон. Потому что я в тебя влюблен. Саймон утыкается носом ему в шею и чувствует, как глаза намокают. Жмурится, изо всех сил сжимая чужой свитер, и судорожно выдыхает. Маркус накрывает ладонью его затылок, целуя в макушку. Домой он вернется после рассвета.

***

— Ты спал этой ночью, Маркус? — спросил Карл, глядя на сонного сына, допивающего третью чашку кофе. В ответ Маркус глянул как-то растерянно. — Я дописывал картину, — он вздохнул, делая еще один глоток. — С тем парнем из парка? — Манфред улыбнулся, заставляя Маркуса вздрогнуть, — Маркус, ты не умеешь контролировать эмоции, у тебя все на лбу написано. Парень поджал губы и вздохнул. — Я не могу перестать восхищатья его красотой, отец, — задумчиво произнес он, — это андроид модели PL600, но… иногда я забываю об этом. Мне кажется, он пережил слишком многое, потому что… — очередной вздох, и Маркус отвел глаза в пол. — Не наседай на него, — посоветовал Карл, — он сам расскажет, когда придет время. Маркус кивнул спустя пару мгновений.

***

— Ты в порядке? — спросил Маркус Саймона, лежащего у него на груди и прижимающегося близко-близко, что Маркусу становилось холодно, — что тебя беспокоит? Прошел месяц с того случая на крыше, и Саймон все еще не рассказал Маркусу ни слова о том, что он андроид. Маркус относился с пониманием и не обвинял его, понимая страхи.

Ты всегда будешь лишь заменой.

Маркус вздохнул, пытаясь выгнать из головы ненужные сейчас — и всегда, — мысли, сосредотачиваясь на сидящем рядом ангеле без крыльев. Саймон нахмурился, заправляя выбившуюся прядь за ухо, и глянул искоса на улыбающегося Маркуса. — Что? — смущенно спросил он, а Манфред лишь коротко помотал головой и взял его руку в свою, переплетая пальцы. Саймон вдохнул слишком резко. Следующие минут пятнадцать Маркус играл на стареньком пианино, которое было на крыше. Импровизировал, в основном, ведь от холода рук Саймона забудешь не только произведения, которые можешь сыграть с закрытыми глазами. — Ты такой холодный, — сказал он в конце концов, целуя его в висок и прижимая ближе. Блондин дернулся, отстраняясь, и Маркус проследил за тем, как он подходит к краю крыши. — Я… — он медленно вздохнул, набираясь уверенности, — я должен кое-что тебе сказать. Маркус подошел сзади, кладя руки на его подрагивающие плечи. — Но я не уверен, что хочу. — Тогда не говори, — Саймон обернулся, неверяще смотря на него, — сеьезно, не говори, если боишься. У каждого могут быть скелеты в шкафу, — прижался саоим лбом к чужому. — Этот скелет слишком большой и старый, чтобы оставаться в шкафу, — он чуть улыбнулся, но было видно, что ему не до смеха. Маркус чуть помотал головой, цокая, и прижал парня к себе, кладя подбородок на его макушку, чувствуя горячее дыхание на шее. Они стояли так пару минут, а потом Маркус прошептал: — Я все знаю, Саймон. И Саймон дернулся, поднимая взгляд. — Что? — Я знаю, что ты девиант, — Маркус скривился, словно от боли. Некоторое время они молчали, обнимаясь, пока Саймон не спросил: — И как давно? — С самого начала. Он судорожно выдохнул, и Маркуса отчего-то стало противно от самого себя. — Тогда почему ты подошел? Почему завел разговор, почему поцеловал? Почему ты… — Потому что ты мне понравился, — перебил Маркус, и Саймон с шоком уставился на него, шепча «я не понимаю…» Маркус взял его лицо в ладони, целуя в лоб, а после смотря в глаза. — Ты понравился мне с самого начала, Саймон. Твои глаза и волосы, то, с каким лицом ты читал книгу, вдумчиво читая каждое предложение, — он убрал челку с его глаз, — мне понравился твой голос, и я даже не понял, почему у меня сердце так бьется, когда мы вместе, — поцелуй в уголок губ и всхлипывание Саймона, — у меня в комнате очень много рисунков тебя, знаешь? В тебя же так легко влюбиться. То, как ты закусываешь губу от неуверенности, как держишься за свои плечи, строя тем самым стену вокруг себя; то, как ты смущаешься, когда я смотрю на себя; как ты видишь красоту в мире даже несмотря на все его изъяны. Я влюблен в то, как ты прижимаешься ко мне, пытаясь согреться, хотя знаешь, что это не поможет, — на этих словах Саймон дернулся, словно стыдясь, — и я могу продолжать так до бесконечти. Ты состоишь из мелочей, которые делают тебя собой. Мне все равно, что ты андроид, пойми. Саймон уже утыкался ему в плечо, трясясь в беззвучных рыданиях. Маркус поцеловал его в макушку, шепча «пошли домой?», и Саймон кивнул. «Домой» означало в дом Маркуса, и он нес блондина на руках, потому что у того подгинались ноги.

***

Пока они шли — ладно, Маркус шел, а Саймон жался к нему изо всех сил, — Саймон успел успокоиться, и к концу смог ровно стоять на ногах. Саймон не хотел знакомиться с Карлом — «Это же твой отец, Маркус!» — и потому они прошли незаметными до комнаты Маркуса, и тот пошел делать им обоим чай, потому что девиации Саймона было восемь месяцев и неделя. Он рассматривал рисунки на стенах, цветы на подоконнике и лампочки без плафонов на потолке. Возле окна был мольберт с незаконченный картиной, и Саймон рассматривал больше всех именно ее. Полуночно-синее небо с яркими всполохами оранжевых и красных цветов, а в самом центре — смеющийся Саймон.

Ты с самого начала мне понравился.

Отчего-то внутри стало теплее, и он почувствовал себя по-настоящему в безопасности. Саймон сел на кровать — большую, с множеством подушек и пледов, — и вновь обвел комнату взглядом, подмечая многочисленные наброски самого себя. Дверь тихо приоткрылась через две минуты, и в комнату вошел Маркус с двумя кружками чая в руках. — Я сделал тебе фруктовый с тремя ложками сахара. Нормально? Саймон улыбнулся — ярко и искренне, — нормально. Маркус пристроился сзади, кладя подбородок на плечо девианта, и тот прижался щекой к его голове. Они говорили о всякой ерунде — о звездах, животных и цветах, об утреннем небе и о том, что Саймон — это множество солнечных лучей. — Когда-нибудь я расскажу тебе, — неожиданно сказал он, нткидываясь на плечо парня. Пустые чашки давно остыли и были отставлены в сторону. — Я буду рад услышать, — Маркус поцеловал его в волосы. Они переплели пальцы, и Саймон — почти неосознанно — деактивировал кожу на ладони. Маркус улыбнулся, утыкаясь носом ему в висок, а Саймон вдруг прижался близко-близко. — Ты чего? — мягко спросил Маркус, обнимая свободной рукой. — Ты теплый. Манфред улыбнулся шире.

Ангелы с оторванными крыльями…

Авторы Произведения Рецензии Поиск Вход для авторов О портале Стихи.ру Проза.ру

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Сломанные крылья

Тусклый свет в середине » комнаты «. Окон нет, есть что-то вроде кровати, которая стоит на бетонном полу. Светильник то включался, то выключался, Тэхен уже привык. Привык к железным цепям на руках и ногах, привык к побоям, привык к вечно раздражонному Чонгуку, который всю свою злость и ненависть спускал на Тэхена.

Тэ хочет убежать, убежать от этого Чонгука, забыть всю боль и начать все с чистого листа. Он хочет… Многие чего-то хотят и добиваются своих целей. Тэхен тоже не сдавался, пробовал бежать, но это все закончилось тем, что его привязали на цепь, как собаку, которая сбежала от своего хозяина.

Послышались быстрые шаги, по телу Тэхена пробежала дрожь. В голове сразу промелькнули воспоминания, как три дня назад Чонгук его избил, грозил, что убьет, если Тэ еще раз сбежит. Тэхен уже хочет специально сбежать, пусть умрет, пусть попадет в Ад, самый настоящий Ад это место, где парень проведет всю оставшуюся жизнь. Всю. Оставшуюся. Жизнь.

Громкий скрип двери, медленные шаги и гадкая улыбка на лице Чонгука. Все ближе и ближе… Чон присел на корточки и начал рассматривать Тэхена, который трясся от холода и страха. Тэ такой красивый, блестящие от слез глаза, припухшие от побоев губы, тонкая шея, которую покрывали алые засосы, плоский живот и стройные ноги. Для Чонгука он был идеалом, только этот идеал вообще не обращал на него внимания, а Чон привык добиваться своего, пусть лучше ненавидит, чем ничего не чувствует. От ненависти до любви — один шаг. Чонгук лишил его любви, лишил радости, лишил счастья, он сломал его, сломал его крылья свободы. Как жаль, что Чонгук не знает слово » совесть «.

— Давай поиграем. — Проговорил он и впился в такие мягкие, до дрожи желанные губы Тэхёна.

***********
Хэй дети мои,я вернулась.За время моего отсутствия,я подсела на BTS(в ахуе честно сказать,как это произошло)ну и естественно на ОТП Вигуков,так что подумала,а че бы не настрогать Фф по ним ?(С долей садизма бугагагашеньки)